(Каролина Инесса Лирийская) - Voluntate Dei (СИ)

занимается, и Влад думает, что он просто что-то вроде связиста. Отчеты пишет, сообщения переводит. Не без этого, конечно, но все-таки Ян — палач, который единственный в части способен делать эту работу. В казарме только… детишки, а все, кто старше восемнадцати, на передовой, но шпионов и изменщиков казнить нужно.

Предыдущий палач свихнулся и сиганул с крыши. Еще один застрелился. Ян настойчиво пытается убить себя никотином, но человеческий организм на редкость хорошо цепляется за жизнь.

— Да нахер Инквизицию, — срывается у Яна. — Ничего мне эти маги не сделали, просто жить на что-то надо. Как будто мне самому нравится!

Рука бармена, протирающего почти пустую полку, слегка дрожит. Опасно говорить такое, еще опасней слышать. Потому что пьяному инквизитору простят, он и так один может винтовку держать из всех остальных, а вот старика могут и убрать.

Яну плевать — что такое еще один труп на его совести? Ему просто интересно, насколько Влад не боится его спрашивать о таком.

— Может, маги и не такие плохие? — тихо хмыкает Войцек. — Ну, не все, я имею в виду. Те, которые войну начали, — однозначно уроды… Но есть же, наверное…

Их вышвыривают из бара, потому что Влад как обычно зашел чуть дальше позволенного. Ян начинает подозревать, что знает, за что друга избили в тот злополучный день.

***

Он не знает, откуда Влад родом, чем он занимался до войны и во время нее. Пытался выяснить, но все прошлое Войцека найти не удалось, словно до последнего года его не существовало. И в какой-то момент Ян просто сдался — сам он о себе тоже не любит рассказывать.

Друзей у Яна не было, сколько он себя помнил, а в казарме или дети, перепуганные новыми сообщениями о приближении магов, или фанатики, с которыми и не поговорить спокойно. В городе от инквизиторов шарахались, а шепот за спиной становился громче с каждым днем. Влад же спокойно говорил с Яном с самого начала, издевательски произносил «господин инквизитор». Ну, хотя, фанатиком его тоже можно назвать.

— Звезд нет, — как-то замечает Ян, когда они идут по ночной Праге.

— И правда. — Влад тоже поднимает взгляд и долго смотрит вверх, будто у него к небесам какие-то свои счеты. — Жалко, я б загадал пару желаний.

— Например?

— Войну закончить. И убить Бога.

Первое еще вполне злободневно, но от второй фразы Ян впадает в недолгий ступор. А Влад необычно серьезен — такое нечасто увидишь. Только здесь, на пустынной пражской улице под слепым беззвездным небом.

— По-моему, Его и так нет, — пожимает плечами Ян. — Иначе почему такая хрень в мире творится?

— Надо же самому убедиться, — довольно улыбается Влад. — А тебе разве верить не положено, господин инквизитор?

Ян касается вышитого на плече серебряного креста. Во всем, что он делает, Бога нет.

Бога вообще нет.

А если б был, он бы Его ненавидел.

***

— И каждого мага ты должен убить? — интересуется Влад. Ян кивает, закуривая. — А я ни разу в жизни их не видел.

— Твое счастье.

Влад в пару сотен раз живее него, Влад медленно-медленно учит и его быть живым. Ян на самом деле рад, что не прошел в тот день мимо, хоть и мучился потом болью в ребрах неделю и не мог спать.

— Ты слишком много говоришь об этой войне, знаешь?

— Мне пора, иначе майор хватится, — вдруг вспоминает Ян.

До отбоя добрых полчаса, а он просто боится задать один вопрос.

***

— Ведь вера — это глупо, когда на пороге стоит смерть. Люди веруют тогда, когда им удобно, а Инквизиция очень вовремя сделалась Святой, но спроси любого из них, и они не смогут вспомнить ни слова молитвы. Все мы обманываем друг друга и притворяемся не теми, кто мы есть. Только в смерти можно быть честными. Или зная, чем все это закончится. Ну, знаешь, «и когда снял Он шестую печать, я взглянул, и вот, произошло великое землетрясение…»

— И солнце стало мрачно, и луна сделалась как кровь, и звезды небесные пали на землю… ибо пришел великий день гнева Его.

— Приятно видеть образованного человека.

— Ты читал мне это вчера, надравшись до полусмерти.

— Но ты пропустил половину!

Ян смеется: