Олег Иосифович Говда - Война 2 (СИ)

Глава 1

Я подмигнул Гицоргену и вышел.

Отправился за короной Санкструма.

Сегодня я стану императором.

Гицорген хрипло закашлялся, заклекотал мне в спину, и я не сразу понял, что клекот этот — смех. Не обидный, нет, истерический смех раздавленного морально человека.

— Господин архканцлер! — выкрикнул он почти истерично. — Господин архканцлер выиграл, а я теперь мертвец! Вы слышите? Я — живой мертвец!

Я скрипнул зубами, сбавил шаг и заглянул в кабинет. Мысль насчет шпиона Рендора окончательно оформилась. Он сам выболтал мне секреты, которые я теперь намеревался использовать против коалиции Рендора и Адоры.

Но не сразу. Сначала нужно завоевать расположение барона и вывести его из состояние психологического оглушения. Ни в коем разе не унижать, не давить. Все делается аккуратно, с ювелирной точностью… Э-э, дружелюбно. Кроме того, я действительно испытывал к нему симпатию.

— Берегите силы, Гицорген. Вас ждут в Рендоре… Она ждет.

Он сфокусировал на мне мутнеющий взгляд, чуть приподнялся на руках двух моих секретарей; кровь обильно стекала по руке, напитала белое кружево сорочки вишневым липким соком.

— Изволите издеваться, господин архканцлер? Теперь я мертвец. Порченное золото… Вы же не дурак, все понимаете. Вы все-е-е понимаете, господин архканцлер, Торнхелл или как вас там!

— Обстоятельства имеют свойства меняться. Порой — резко. Берегите силы, барон. Я обещаю вам славное будущее!

Он снова заклекотал, небесно-синие глаза потускнели, потом в них зажегся огонек. Гицорген заморгал, сказал с хрипами, мгновенно запекшимися губами:

— Будущее — мне? Опозоренному мертвецу?

— Славное будущее, — сказал я с нажимом. — В Рендоре. Не получится в Рендоре — поселю вас с женой тут, в Санкструме. И семья ваша, как вы и мечтали, ни в чем не будет нуждаться! Запомните, барон, и запомните крепко: обстоятельства имеют свойства меняться!

— Нет будущего опозоренному мертвецу…

Я улыбнулся, хотя в душе колыхнулось раздражение. Гицорген чертов перфекционист, как бы не сломался от своей неудачи. Если сломается — вывести его из депрессии сможет только умный психолог, а в Санкструме таковых нет, мне же работать мозгоправом просто нет ни времени, ни возможностей. Поэтому — вбиваю в его башку определенные мысли прямо тут, пока не потерял сознание.

— Ну что вы, барон! Вы — опытный профессионал. Все у вас получается идеально. Не ваша вина, что я… из других краев, и использовал против вас другие знания.

Он вскинул подбородок, осмысленно моргнул; эта мысль не приходила ему в голову.

— Торнхелл…

Я сказал быстро:

— Я ценю ваше мужество и вашу хитрость. И если бы вы знали столько, сколько знаю я, вы бы не проиграли.

— Но вы уже проиграли, — прошептал он, слабея. Видимо, полагал, что удар с трех сторон я не сумею остановить.

Я покачал головой.

— Я успел хорошо подготовиться, барон. Да-да, поверьте, я успел очень хорошо подготовиться к атаке. А вам нужно жить, барон. Ради нее и ваших детей. И жить деятельно! Вы будете главой большого семейства, я вижу это, я это знаю!

Он застыл, лицо вдруг осветилось внутренним светом: мои слова все-таки пробили брешь в его горестной защите. Потом голова бессильно упала на грудь. В кабинет, задев меня кованым ящичком, протиснулся один из лекарей Варлойна. Зацокал языком, впрочем, не очень-то взволнованно, был привычен к виду крови, все-таки, дуэли никто не запрещал, и в дворцовых парках их проводилось изрядное количество.

Я вышел. Шутейник нагнал, подал мне шпагу. Один из секретарей уже стоял в приемной с треклятым голубым жюстокором, который нужно напялить, дабы соблюсти протокол, дабы толпа у Храма Ашара смогла отличить монарха от прочих царедворцев. С проклятиями я влез в этот жуткий наряд, похожий на сарафан (в плечах тесно, зато снизу поддувает), распрямился. Шутейник быстро затянул перевязь со шпагой, бросил через грудь лазурную ленту с блестящими орденами.

— Краситься не будем? — осведомился на полном серьезе.

— Только попробуй, — ответствовал я.

Чему я научился, изучая земную историю, так это тому, что текущие обстоятельства — иногда благоприятные, иногда — не очень, действительно могут повернуться на сто восемьдесят градусов мгновенно.

Так я говорил Гицоргену. Так же случилось со мной и сейчас.

Распахнулись двери приемной, вбежал --">