Вел Павлов - Эрсус. Преддверие

жопе мира! — заорал я. — Ладно, вернемся к нашим баранам — это что за «хреновина»?

Вот уже несколько минут, мой взгляд был прикован к зияющей дыре или «воронке», а может миниатюрной бездне? Черт ее знает! Назвать можно по-разному. В паре метров от меня, точно по центру моей «камеры». В диаметре составляла два-три метра и ничего не видно дальше. Там и конца нет, а ведь куда дальше? И так дно пробил, и чудом жив остался. Пока еще остался.

— Будь проклят этот храм чертов! — заорал я, и не расчитав сил закашлялся кровью.

От крика, в какой-то степени, мне легче стало, но лишь малость.

— Я тоже хорош, предполагал, что силен. Хоть и по меркам человека. Ага. Кукиш тебе! Держи прямо в хлебало. Ни черта подобного. Знатно меня носом повозили, как нашкодившего кота по дерьму. На-ка, Палаша, выкуси родной. Но есть и оправдания. Противников было много, и все они были странные. Очень, сука, странные! — вспомнил я своих оппонентов. — Но я ведь, всем наподдал? Наподдал! Почти. Пал смертью храброго, в данный момент истеричного идиота. Дед бы со стыда умер, если бы увидел как я тут истерю. Но сука, жалею об одном. Жаль, не удавил МакКея изначально. Надо было все-таки пнуть эту гниду напоследок. А ведь говорила бабуля. Не рыпайся Палаша, но нет, решил отдохнуть, и отдохну. Вечным сном, что называется, — истерически рассмеялся я.

Гогочу над самим собой, а звук эхом раздавался всюду.

— Соберись, тряпка! — мысленно дал себе я затрещину. — Оставить нервы! Совсем раскис! Чуть-чуть! Ей богу, совсем чуть-чуть! Перед смертью можно. Ха-ха! Как там в этой народной мудрости? Тихо шифером шурша, едет крыша не спеша. Шиза? А шиза? Докатился. Сам с собой уже разговариваю. Но раз пошла такая пьянка, то стоит продолжить, терять нечего.

Вновь едкие воспоминания всплыли в голове, от чего та заболела сильнее прежнего.

— Ау? Шиза? Ты тут? Молчишь? Молчи тогда проклятая! А я продолжу, если позволишь!

Нахлынувшие мысли, вновь заставили окунуться размышлениями в прошедшую неделю. В ней все было замечательно. Кроме этого злополучного дня.

И на миг, я замер, потому как услышал шепот. Точнее слышал я его на протяжении нескольких минут. Но сейчас отчетливее.

Совсем тихий голос, и как мне казалось, доносился именно из этой миниатюрной бездны-воронки, или «хреновины», как окрестил я ее. Или я с ума сошел? Ни черта не соображаю!

Но именно это и было самим завораживающим, как бы странно это не звучало. Тихий шепот, как мне показалось, немного грустный и меланхоличный.

«Да. Голос, похож на женский. Точно! — хотя сознание уже полностью смазалось, и я лишь пытался слушать, а может, это было у меня в голове всего-навсего».

Голосок зазывал, манил, и вновь звал. Как мать зовет свое дитя, которое успело набедокурить, и разреветься на всю песочницу, тем самым взбаламутив всех детей по округе.

Голос все болтал, не унимаясь, заботливо, после с частичкой мольбы. А взгляд мой так и был прикован к мистическому темному мареву, покрытое легкой серой дымкой, и выглядело оно таким загадочным, таким манящим!

Но обо всем этом следует рассказать с самого начала. Время есть, хоть и совсем немного!

И я продолжал говорить, окунаясь в воспоминания прошедшей недели.

Глава 1. Пути полковничьи неисповедимы!

Стоило покинуть пенаты родного универа, как тихо завибрировал наручный телефон. Столь родное и любимое имя, и в то же время заставляющее скривиться до зубного скрежета.

«Ладно, поехали! Что на этот раз он расскажет»?

— Алло, Палаша! — донесся из трубки скрипучий, чуть ехидный голос деда. — Чтобы сегодня в семь вечера был у меня как штык! Познакомлю тебя кое с кем! Да и дело тут к тебе нарисовалось.

— Старый пердун, может хватит? А нельзя просто Паллад? Не мальчишка уже…

— А ну цыц! — рявкнул в трубку дед, перебивая меня. — Развёл политесы! Был для меня Палаша с детства, и останешься ним до гробовой доски. Как хочу, так и называю, хоть хреном горбатым будешь у меня. Ты ведь меня знаешь, получишь! — попытался пригрозить мне полковник.

— Ой, ли? Дед, чай не малыш уже, пуганый! Тобой, между прочим! Не ты ли неделю назад получил по своей старческой шее? Прошло твое время, — огласил я ехидным голосом.

— Ах ты, сопляк! На родного деда попер! Сгною к чертовой бабушке, с утяжелителем сегодня будешь, понял? Научил на свою голову. Балбес безмозглый! Утопил бы, да поздно уже, — начал ярится дед.

Я быстро пошел на попятную. Понимая, --">