(Feanaro_Curufinwe) - Северная крепость (СИ)

Фэанаро приставил острие меча к горлу брата и усмехнулся.

— Смотри, брат! Этот клинок острее твоего языка! Попробуй занять моё место в мыслях и сердце нашего отца, и мой меч лишит нолдор того, кто мечтает быть владыкой среди рабов!

… — Нолофинвэ промолчал в ответ. Только отвёл рукой меч и, развернувшись, вышел из дворца Финвэ.

Дерзкого Фэанаро призвали в Круг судьбы. Довольный Мелькор парил тёмной тучей над Эльдамаром — его замысел начинал сбываться.

Представ пред мрачным взором Намо Мандоса, Фэанаро не мог понять, почему валар, сами же выпустившие тёмного из заточения, были готовы уничтожить его, а не Мелькора за внесение смуты среди народа нолдор. Намо чёрной скалой нависал над дерзким юным принцем, грозя раздавить непокорного эльда. Пламенный Дух не отводил горящего взгляда от могущественного валы, гордо задрав голову вверх.

— Ты должен оставить Тирион на двенадцать лет, дерзкий принц! — столь мягкое наказание удивило Фэанаро. Нолдо сжал кулаки и сдержался, чтобы не рассмеяться прямо в лик Мандосу. Пламенный Дух ничего не ответил и вышел из Кольца Судьбы с гордо поднятой головой и сверкающим взором. Ненависть к тёмному вала затмила его разум и даже слова Нолофинвэ о том, что он не держит на старшего зла и прощает брата, не остановили нолдо.

Фэанаро мельком взглянул на младшего и широкими шагами покинул Валмар. Когда эльф шёл по притихшему лесу, всё живое попряталось и ни единый лист не шелохнулся. Нолдо упрямо сжимал кулаки в бессильной ярости отомстить Мелькору, и горе было бы тому, кто случайно попался бы на его пути.

Дойдя до отрогов северных гор к часу смешения света Древ и вскарабкавшись на вершину почти отвесной скалы, Фэанаро поднял вверх кулак и, повернувшись лицом к Валмару, проорал длинное витиеватое нолдорское ругательство. Эхо заметалось средь камней, вызвав камнепад. На его счастье рядом не оказалось шпионов Манвэ.

Долго сидел Фэанаро на вершине одинокой скалы, глядя в сторону Тириона и не замечая холода камня. Когда настал следующий час смешения света Древ, нолдо поднялся и огляделся. Заметив бьющий в расщелине родник, спустился к нему, умылся и напился живительной влаги.

Теперь, когда пришло осознание свершившегося суда валар и досада на них поутихла, Фэанаро осмотрелся. Суровая красота северных скал завораживала своей дикой, первозданной красотой. Странно, что они с сыновьями редко забредали сюда в былые дни. Нолдо продолжил карабкаться по горному склону, поднимаясь всё выше. Взобравшись на вершину одного из горных пиков, Фэанаро огляделся. Далеко, очень далеко — у моря белела, пряча свою макушку в шапке белоснежных облаков твердыня Манвэ — Таникветиль. Внизу, в долине между горных отрогов блеснула спокойная гладь озера. Множество родников сбегало к нему по серым, поросшим мхами и низкорослым кустарником, скалам. Нолдо вдохнул полной грудью холодный воздух и наивно подумал, что здесь он сможет быть свободен. Что для эльфа двенадцать лет? Фэанаро расхохотался, не боясь быть услышанным валар.

Когда эльф успел облазить близлежащие горные склоны, исследуя местность на наличие возможных камнепадов и осыпей, его мыслей коснулось далекое встревоженное осанвэ старшего сына…

***

Нэрданэль сидела за столом на кухне, закрыв лицо ладонями. Все семеро сыновей столпились вокруг неё, не решаясь первыми нарушить затянувшееся молчание. Как мог Фэанаро так поступить? Почему не просил милости у великих валар? Если во всём виноват выпущенный из чертогов Намо Мелькор, то почему её Фэанаро оказался крайним? Почему валар столь сурово осудили именно её мужа? Неужели нельзя быть более снисходительными по отношению к первому сыну Финвэ… Нэрданэль горестно вздохнула, смахивая непрошеную слезу: в этом был весь Пламенный Дух, он не будет вымаливать себе прощения даже у самого Эру Иллуватара.

— Аммэ? — близнецы прижались к матери, прислонившись к ней рыжими макушками.

Нэрданэль ласково обняла их в ответ и погладила по непослушным вихрам.

— Я знаю, что вы мне хотите сказать.

— Аммэ? Знаешь? — выдохнул старший.

— Да. Вы должны быть там, где отец, — кивнула эллет, хотя её сердце рвалось на тысячи частей от предстоящей разлуки с семьёй.

— Но аммэ?

--">