Олег Джулианович Мейдерос - Поединок (СИ)

спине. Он куксит недовольно сморщенное личико, силясь вздохнуть. Я гляжу в пустые, бесстрастные глазницы смерти, занесшей над ним свой серп. И медленно качаю головой.

   Младенец разевает маленький рот и пищит, тоненько, как котенок. Маруся, раскинувшись на досках, дышит шумно и устало. Нина, отпустив ее, калит над огнем нож и протягивает мне рукоятью вперед. Я беру, а младенец на моей ладони открывает рот шире и орет, теперь уже по-настоящему. Я смотрю, как смерть отступает, не отводя от моего лица пустого взгляда, и перерезаю пуповину. Ребенок орет, и я отдаю его Нине, держащей наготове чистое полотно. Маруся тянет к младенчику руки и улыбается сквозь пот.

   - Я назову его Лик, - неумело выговаривая слова, шепчет она. И прижимает к груди ребенка. - В твою честь, тетушка.

   Ничему не удивляясь, я отступаю от топчана. Хлопает дверь и в домишко врывается Матвей. Глаза его безумны, испуганы, волосы всклокочены. В руке нож. Видя дочь и внука живыми и невредимыми, он опускает плечи, шевелит бородой, по щекам текут слезы.

   - Живы, батюшка, - говорит ему Маруся слабым, ласковым голосом и нож, выскользнув из пальцев, глухо звякает по доскам. Нагнувшись над матерью и ее ребенком, Матвей - широкий и громоздкий в своем шерстью наружу полушубке - неловко обнимает их обоих. И плачет, уже не таясь, смешно шмыгая носом.

   Я ухожу от них, Нина бредет за мной. У очага, ловя крутым боком последние отблески догорающего пламени, ждет бутыль с брагой. Я смотрю, как Нина берет ее, идет к умывальнику. Иду следом. Она льет мне на испачканные руки прохладную, горько пахнущую жидкость, и кровь, и слизь уходят с кожи, обнажая сморщенную бледную кожу натруженных рук.

   "Я победила, - думаю я. - Я победила, и дар мой избыт. А все остальное - смерть, или жизнь, - теперь уже не моя забота. Отныне и навсегда я просто мать жалкой уродицы, чья улыбка искупает для меня все зло этого мира, чьи корявые слова, обращенные ко мне, навсегда замкнут мои уста для жалоб. Потому что не на что роптать. Ни мир, ни я ни в чем не виноваты. Мы просто временно живем в нем, краткий миг - от рождения до смерти, - живем, чтобы делать то, что умеем. И еще - чтобы любить. Несмотря ни на что. А смерть, как благословение, как верный сторож, ждет нас за каждым поворотом. И учит нас не роптать".

   Опустошив бутыль, Нина ставит ее у ног и издает губами громкий, неприличный звук. А я улыбаюсь ей, видя, как в ответ цветет на ужасном горгульем лице открытая и честная улыбка. И плачет в соседней комнате мальчик, последний мой трофей. Последний выигрыш мой у самой себя. Отныне и навсегда я воевать не буду. Отныне и навсегда я сложу оружие.

   И смерть, которая не проигрывает, потому что ни с кем никогда не воюет, стыло дышит мне в затылок.

<p>

Конец</p>

<p>

Сентябрь 2015</p>

--">