Верена Кауэр - В чаще (СИ)

дыбом волосы. Человек пытается их пригладить и запутывается в них переплетением мелких веточек, торчащим из рукава просторной рубахи. Смотрит озадаченно — на веточки, потом на руки Яра. Хмыкает:

— Ну почти.

Веточки переплавляются в обычную человеческую руку; их узор остаётся переплетением вен на тыльной стороне ладони. Яр ловит себя на мысли, что это очень красиво — а потом неуверенно поднимает взгляд.

А глаза у него зелёные, как ели за его спиной.

Он поводит плечами, будто пытаясь разносить неудобную одежду; взмахивает на пробу руками и с сомнением наклоняет голову, оглядывая себя.

— Непривычно, — выносит вердикт. — Но вроде что-то вышло. — Тянется, смотрит на Яра: — Нормально? Не очень страшный получился?

На языке вертится глупое «красивый», но Яра хватает только на растерянный кивок. Человек — на самом деле слишком явно ощущается, что к людям он не относится, — садится рядом на корточки, крутит запястьями.

Яр залипает безбожно на движения его рук.

— Я обычно вообще-то в зверей обращаюсь, — говорит тот, — но подумал, что говорящего волка ты не оценишь, да?

Яр снова кивает. Проталкивает сквозь пересохшее горло:

— А… имя у тебя есть?.. Если можно…

Тот выдыхает что-то шелестящее, похожее на шум ветра в листве. Яр моргает виновато:

— Я только что-то вроде «Саша» разобрал.

Тот фыркает:

— Хорошо, пусть будет Саша. А ты?..

— Яр.

— Яр, — кивает Саша. — Как ты, Яр?

От искреннего беспокойства в его голосе голова кружится. Яр неуверенно пожимает плечами. Саша рассеянно барабанит пальцами по земле; рядом с его рукой вырастает небольшой куст земляники с крупными ягодами. Яр смотрит заворожённо.

— Возьми, — Саша кивает на землянику и любопытно наклоняет голову, наблюдая за ним. Яр неуверенно берёт ягоду. — Расскажи что-нибудь. Мне интересно.

Яр подвисает. А потом начинает вдруг говорить, подстёгнутый искренним интересом в удивительно зелёных глазах — про жизнь в деревне, про сестёр, про отца-лекаря, про…

…про «ты колдун» и треск хвороста, про руки бывших товарищей по играм, удерживающие его, про выворачивающий нутро ужас и панику, заставляющую бежать, не разбирая дороги.

После этого становится совсем тошно — и абсолютно невозможно смотреть на собеседника. Яр поднимается на ноги, чуть шатнувшись.

— Я не уверен, что мне… стоит здесь быть. Здесь же… не для людей место.

— Здесь место для тех, кого я хочу здесь видеть, — передёргивает плечами Саша. — Здесь же лучше, чем там, разве нет?

— Наверное, мне всё же стоит вернуться, — выдыхает Яр. — Я… человек всё-таки. Или ты не отпустишь?

«Если я не уйду сейчас, я вообще не смогу уйти».

— Не хотел бы, — говорит вдруг Саша.

Яр замирает. Перспектива остаться здесь и, наверное, никогда уже людей не увидеть… пугает, но и привлекает почему-то.

Так нельзя. Где он, мальчишка из деревни, — и где сын Хозяина Леса. Нельзя.

— Мне… всё-таки надо, — почти шепчет он. — Семья… и вообще.

— Возвращайся, — говорит Саша ему в спину.

Когда Яр оглядывается, человека за ним уже нет. Ветки расступаются перед ним, открывая дорогу к деревне.

— Колдун пришёл! — кричит слишком знакомый голос.

Яр замирает. Желание, попятившись, снова трусливо скрыться в чаще перекрывает мысли.

— В лесу выжил, точно колдун! — кричат снова. Его обступают. Ещё чуть-чуть — и путь назад отрежут.

Страх сжимает внутренности ледяной рукой. Яр пятится. Кто-то хватает его запястье, с которого не сошли ещё синяки. Он дёргается, снова слыша слова про костёр.

Как глупо.

Из-за спины слышится низкое угрожающее рычание — а потом в окружившую его толпу врезается с разбегу крупный волк.

Яр в рекордные сроки остаётся один — страх сковывает так, что ноги подгибаются и нет сил даже шевельнуться. Волк оборачивается к нему. Яр обречённо закрывает глаза.

— По-моему, я снова напортачил, — шепелявя, задумчиво говорит кто-то.

Яр приоткрывает один глаз.

Саша стоит перед ним, ощупывая заполнившие

--">