Олег Николаевич Борисов - Глэд. Рассвет над Майдманом

Олег Николаевич Борисов Глэд. Рассвет над Майдманом

Пролог.

– Кому веришь ты, человек? Грозным богам? Их выдумал ты сам. Верным друзьям? Друзья устали наносить удары тебе в спину. Своим близким? Могилы любимых детей давно разрушил ветер. Кому же ты все-таки веришь?

– Не знаю. Я просто верю, что кто-то поднимет чашу в мою память и поправит умытый дождями надгробный камень, если тот повалит ветер. И мне уже не важно, кто это будет и как его будут звать…

– Ты очень забавен, человек. И самое забавное, что этот камень могу поправить я…

* * *

На пыльной каменной плите уже несколько тысячелетий дремлет стол. На столешнице слабо мерцает огарок свечи, неспособный разогнать мрак даже у края полированного дерева. И две сидящие у стола тени лишь угадываются, не давая глазу зацепиться хоть за какие-либо детали. Два черных пятна в темноте ночи, в неназванном когда-либо месте. Двое восставших из мрака Спящих обсуждали судьбы людей, не ведающих еще своего предназначения.

– Если бы Перворожденные знали, как их кровь будет разбавлена в наши дни, они пришли бы в ужас. Победители драконов, правители, с основания мира познавшие волю богов и ставшие сами богами… И кто унаследовало все это? Жалкие людишки, погрязшие в пороках, грызущие друг друга эльфы и разная лохматая шваль, пасущая скот на развалинах великих городов.

– Не зуди, побереги красноречие для Совета.

– Совету мои слова нужны в последнюю очередь. Только и слышишь: скоро равновесие закончится, грядут дни оплаты нанесенных обид, все еще узнают тяжесть руки Повелителя! А Четвертого хранителя ищут уже второе тысячелетие… Советчики, – саркастический смешок обволок произнесенное по слогам слово, и оно отразилось кусками от матовой поверхности стола, чтобы ускакать в мрак и пропасть там.

– Ближе к делу, у меня полно других забот.

– Дело у нас одно, – неожиданно металлом прорезался голос первого собеседника. – И ты прекрасно знаешь, что я тебя просто так никогда не беспокою. Мим прислал письмо, он нашел еще одного носителя древней крови. Пишет, что претендент выглядит многообещающе и просит разрешение заняться кандидатом.

– Я не верю Миму. Он водит нас за нос уже третье столетие подряд, играя в свои собственные игры. Какой это носитель крови, седьмой? И где прошлые шесть? Желание Мима выковать Хранителя из людей порочно по сути своей. За трату нашего времени и денег с него давно пора спустить шкуру на барабаны для орков.

– Не будь таким кровожадным. Как бы он не был плох, но королевства насыщены работающими на него шпиками. Благодаря этому мы не потеряли возможностей дергать за нужные веревочки. И рано или поздно Мим или кто-либо еще из Ищущих подберут того, кто наконец-то склонит чашу весов на нашу сторону. Четвертый Хранитель будет найден, воспитан, и возврат нашего Повелителя станет необратим, как только очередной страж займет законное место в тронном зале. Ради этого я готов любому Ищущему дать столько, что он будет есть золото, пить золото и гадить золотом.

– И все равно. Последний кандидат, найденный Мимом, продержался в нашем мире лишь несколько дней. Мне до сих пор стыдно вспоминать данные Совету рекомендации. Поэтому, если ты хочешь дать волю любимчику, то позаботься о надлежащей проверке. Надлежащей!

– Хорошо, будь по твоему. Мы не будем ставить нашего Искателя в известность о нашей озабоченности. Но зато сбросим информацию о новом Четвертом слухачам всех королевств. Это разворошит осиные улья получше горящего факела. На него будет объявлена охота, и каждый оборванец в любых землях постарается достать оплаченный скальп. Если кандидат сможет выжить и выбраться из любых передряг – только тогда мы приведем его на Совет.

– Замечательно. Так и решим – Мим находит этого человека и отпускает в свободное плавание. А уж мы постараемся, чтобы море штормило, как следует…

Двое еще какое-то время обговаривали детали предстоящих действий. Заканчивая беседу, один из них вздохнул, и огонек свечи испуганно вздрогнул, обернулся дымным облачком и оставил после себя лишь слабо мерцающий огонек фитиля, который вскоре также поглотила тьма. Угасший свет перестал беспокоить тяжелый полированный стол в неназванном месте…

* * *

Сизый дым плавает под потолком, скрывая закопченные балки. Шум, крики, пьяный гомон, льющаяся из угла разухабистая песня. Портовый трактир полон жизнью, которая изредка --">