Татьяна Всеволодовна Иванова - Когда играют все (СИ)

молчании они спустились вниз, ко входу в купальни. Его величество, вздохнув, тихо произнес.

— Завтра днем я должен быть в здании городского совета. Но буду ждать вас вечером в своих покоях, — он помолчал и добавил отстраненно. — Они находятся непосредственно под вашими. Вы ведь играете в фигурки?

— Вся страна в них играет, — обиженно ответила Фенелла. — Что ж я не человек, что ли?

— Действительно, вся страна, вы правы. Я даже мечтаю провести победителя в соревнованиях в фигурки в состав городского совета независимо от его сословия. Но пока руки не доходят. Итак, до завтрашнего вечера, донья Фенелла. Кстати, если вы запретесь изнутри, еду вам накроют снаружи от ваших покоев, на площадке.

Кажется, обдумывая дневные события и слова короля, уставшая девушка задремала в теплой воде купальни. Хлопнула входная дверь, в соседней купальне послышались женские голоса. Фенелла вздрогнула и быстро выбралась из воды, заворачиваясь в одно из полотенец, оставленных прислужницами. Хотя снаружи полностью стемнело и через маленькие окошечки под низкими сводами дневной свет в купальни не проникал, но и света маленьких масляных светильников, на цепях висевших по углам, хватило бы, чтобы любопытные женщины заметили постороннюю. Девушка неслышно оделась и попросту переместилась в собственные отныне покои.

Теперь захотелось есть. Поскольку сам король запер изнутри дверь в ее покои, то ужин действительно был накрыт на площадке башни, тускло освещенной масляными лампами. Чтобы не мучиться в полумраке, перенося еду к себе в комнату, девушка устроилась прямо на площадке, пододвинув одну из скамеек от стены к столику. Тусклого света как раз хватало, чтобы разглядеть, что лежит на блюдах. Внезапно распахнулась дверь из покоев графа де Карседы.

— Я услышал шум и треск, — сообщил рыцарь, выходя наружу в какой-то бархатной хламиде. Впрочем, даже в домашнем виде он выглядел эффектно со своими немного вьющимися черными волосами, небольшой аккуратной бородкой, с красивым профилем с прямым носом и высоким лбом. Я смущаю вас, донья Фенелла? — добавил он догадливо. — Вам помочь перенести еду в ваши комнаты?

Фенелла отвела взгляд от его красивых больших, как она помнила, серых глаз, и случайно заглянула в полуоткрытую дверь в покои рыцаря. Замерла, осторожно положив кусок пирога обратно на блюдо.

— Это изображение моей супруги, — со сдержанной гордостью сказал де Карседа, проследив за взглядом девушки.

О, да. Такую женщину можно было любить без памяти.

Освещенное несколькими светильниками изображение было выполнено в форме высокого барельефа. Вырезанные из разноцветного камня фигуры точно выплывали из туманного задника изображения. Картины у местных художников получались довольно плоскими и невыразительными, но резчики по камню заслуживали самого доброго слова. Прекрасная женщина в светлом платье стояла, чуть склонив черноволосую голову к вороному жеребцу. Ее зеленые глаза, смотрели на зрителя с веселым пониманием чего-то такого, что вслух говорить не стоит.

— Можно подойти поближе?

— Да.

Вблизи стала видна надпись в нижнем поле изображения: «Лианда, графиня де Маралейд».

«…стережет бесценное сокровище

Из замка Маралейд чудовище…»

— Тетя Меланара, о чем эта песенка? Ты часто ее напеваешь. Какое сокровище стережет чудовище?

Тебе рано знать, деточка. Если понадобится, ты обязательно узнаешь. В свое время…

— Изображение моей супруги в девичестве, — тоскливо сказал де Карседа, подойдя вслед за Фенеллой к барельефу. — Как же я скучаю без любимой… Но все же здесь во дворце ей делать нечего, — добавил он неожиданно жестко.

— Почему? — естественно, спросила Фенелла.

— Боюсь в какой-то момент не узнать собственную супругу, — чуть помедлив, ответил рыцарь. — Лианда слишком прекрасна, чтобы ею можно было бы рисковать. Ничего, потерплю.

— Это как-то связано с «чертовыми прогрессорами»? — не унялась любопытная девушка.

— Узнаю его величество, — проворчал де Карседа. — Он вам что-нибудь рассказал?

— Нет. Я только видела странно освещенный коридор западного фасада. И просто умираю от любопытства, — и Фенелла по возможности обаятельно улыбнулась мужчине рядом с собой. Тот невольно улыбнулся в ответ, но тотчас же спохватился.

— Эх, донья --">