Трой Льютер - Путешествие

Трой Льютер ПУТЕШЕСТВИЕ

Тихая и размеренная жизнь фермера Хальсанда и семьи его — супруги, Миры, и троих детишек — завершилась с прибытием ко двору, приютившемуся на самой границе Чумных Земель, отряда вооруженных всадников.

«Эй, ты!» — высокомерно обратился к вышедшему навстречу незваным гостям селянину молодой человек, бывший лидером отряда. — «Нам нужен владелец этих… „владений“.» Последнее слово он произнес брезгливо, будто выплюнул. «Это я», — настороженно отвечал Хальсанд, рассматривая визитеров: троих людей, дворфа и Ночного эльфа. «Действительно», — дворянин смерил его презрительным взглядом. — «Мы приехали издалека и хотим остановиться на ночлег, желательно в постелях, от которых не пахнет скотом». «Думаю, это он о тебе, Сиарин», — шепнул эльф дворфу, и тот задохнулся от возмущения, не нашелся, что ответить на это.

«Боюсь, живу я очень скромно», — развел руками Хальсанд. — «У нас лишь одна кровать для меня с супругой, и циновка для детишек. Помимо этого, есть сарай для вола. Если вы удовольствуетесь этим…» «Сарай?!» — задохнулся от возмущения дворянин. — «Селянин, да ты знаешь хоть, кто я такой?! Я…» «…благодарен за твое предложение», — оборвал заносчивого юнца чернобородый воитель, и дворянин бросил на него яростный взгляд. — «Мы с радостью переночуем в сарае».

Хальсанд наказал жене приготовить обед для гостей, и чернобородый благодарно склонил голову. «Ты слишком щедр, сир», — молвил он, — «но мы не можем позволить себе отягощать вас своим присутствием». Терпение дворянина лопнуло. «Хватит!» — выкрикнул он. — «Я здесь главный. И я решаю, что лучше для нашего отряда». Воин смерил его тяжелым взглядом, и юнец осекся, осознав, что, быть может, уже перешел грань дозволенного. «Для тебя будет лучше, если ты оставишь такой тон, когда говоришь со мной, дворянин», — процедил чернобородый, намеренно назвав спутника не по имени, а подчеркнув его социальный класс. — «Здесь нет твоего отца, который остановил бы мой молот. Так?»

«Пожалуйста… Я настаиваю на том, чтобы вы отобедали с нами вечером», — встал между ними селянин, видя, что дело принимает дурной оборот. — «Мы будем только рады… верно, Мира?» «Конечно», — улыбнулась его супруга. — «У меня уж и суп закипел. Заходите, господа, и чувствуйте себя, как дома…»

Спешившись, усталые путники устремились вслед за хозяйкой; чернобородый же задержался подле фермера. «Я хочу извиниться за наше поведение перед твоими малышами», — тепло улыбнулся он Хальсанду. — «Чем дольше длится наше странствие, тем хуже становится нрав. Не говоря уже о том, что у меня с Маддоксом… разные взгляды на жизнь». «Правда? А я и не заметил», — отшутился селянин, и воин, хохотнув, протянул ему руку. «Меня зовут Торн», — представился он, и Хальсанд ответил на рукопожатие.

Позже, когда гости расположились за столом в домишке фермера и отведали стряпню Миры, пришло время для историй. «…Так мы и стояли в вонючем болоте, окружавшем храм Аталь'Хаккар», — рассказывал дворф, — «а на нас неслись четверо жрецов Аталь'ай. Я воздел свой топор и приказал остальным атаковать!» «Верно…» — подмигнул товарищу эльф, и тот надулся, ожидая очередного подвоха. — «Только не припомню, чтобы прозвучало это храбро. Больше было похоже на „спаси меня, Лелиор, большие плохие тролли сейчас меня съедят!“» Детишки Хальсанда расхохотались под одобрительным взглядом эльфа, а побагровевший дворф не знал, кого из них он хочет придушить больше — зачинщика или эту хихикающую мелюзгу.

«Он просто злится, потому что мать его — наполовину тролльчиха», — решил воздать должное Лелиору Сиарин, указав на него корявым пальцем. — «Поглядите на эти уши и попробуйте только сказать, что он не похож как две капли воды на одну из этих болотных тварей!» «По крайней мере, у меня была мать», — рассмеялся эльф, ничуть не обидевшись на неуклюжую шутку. — «А вот ты у нас — отродье…»

«Прекрати, Лелиор», — оборвал развеселившегося Ночного эльфа Торн, — «я полагаю, эти добрые люди не хотели бы, чтобы ты вводил в уши их детям столь „цветастые“ выражения». «О, я думаю, от отца они слышат куда худшие слова, когда тот пытается сдвинуть с места нашего вола», — улыбнулась Мира. «Не напоминай мне об этом упрямом животном», — тяжело вздохнул Хальсанд. — «Я бы давно приготовил из него похлебку, если бы не нужно было бороновать эту проклятую, твердую, как камень, землю».

«Кстати, --">