Георгий Германович Соловьев - Легенда Диких Земель

Соловьев Георгий Германович
Легенда Диких Земель

Предисловие.

Представляя уважаемой читающей публике свою повесть, автор считает нужным предварительно внести некоторую ясность, дабы упредить непонимание или излишние вопросы. Итак, чем НЕ ЯВЛЯЕТСЯ или чего НЕТ в данном произведении:

- здесь отсутствуют некоторые важные моменты и особенности, делающие текст более красивым. Усилия автора были больше направлены на описательную сторону дела, поскольку первоначально задумывался сценарий, а не простое повествование;

- общий стиль предназначался для прочтения "детьми изрядного возраста", как писал классик;

- здесь нет подробных психологических проработок персонажей, свойственных для настоящих произведений высокой литературы;

- здесь нет подробных описаний или иллюстраций из истории, географии, политического или административного устройства и прочих вещей из выдуманного мира. Некоторые из них можно воспринять по ходу чтения, другие же являются недосказанными с тем умыслом, чтобы раскрыть их позже, в других рукописях, если на это будет воля читающей аудитории. Автор искренне считает, что в некоторых случаях читающий должен сам взять на себя труд создания определенных картин в своем воображении, что лучше восприятия уже готовых иллюстраций. Этот подход может быть изменен лишь через определенное время, если на то будут веские причины.

Несмотря на все вышеперечисленное, автор надеется своим сочинением доставить немало приятных минут почтенной публике. Как знать, возможно, некоторые мысли, изложенные здесь, будут удостоены вполне серьезных размышлений…

Георгий Соловьев.

Легенда Диких Земель.

"… Совесть, благородство и достоинство -

Вот оно, святое наше воинство…"

Булат Окуджава.

"… Ох, ус эти скаски, ох уж эти сказацники…"

Из мультфильма "Падал прошлогодний снег".

"…Инриитал этадра, ко-птира, велето затар. Аумэан. Инрия лучезарная, вселюбящая, благослови людей. Аминь…

… Достопочтенный читающий, да будут твои дни долгими и полными добра и мудрости, сия рукопись, к которой приступаешь ты ныне, поведает тебе о жизни в краях Минаэладат-Лииавона, прозываемых в иных наречиях Дикими Землями. Здесь ты найдешь подлинное значение и смысл тех событий, что теперь принято считать лишь красивым сказанием. Я, брат Миродар, свидетельствую о том, чему был сам живым очевидцем или что стало мне ведомо из верных источников. Итак, желаю тебе, читающий, внимания ума и остроты сердца, как это и должно быть у каждого доброго человека…"

--

… Порыв южного теплого ветра пробежал по макушкам деревьев соснового леса. Был полдень, когда из-за поворота, на прогалину, бывшую развилкой двух лесных дорог, вышел караван из трех тяжело нагруженных телег. Каждую подводу сопровождало, помимо возницы, по два человека, а впереди двигался проводник - высокий бородатый мужчина в грубой одежде из серой ткани, в длинном сером балахоне почти до пят. На ногах его были высокие кожаные сапоги. Из-за правого голенища чуть выглядывала рукоятка небольшого охотничьего ножа. На голове - такая же серая, широкополая поношенная шляпа. Проводник время от времени бросал пристальные взгляды на правый путь, терявшийся где-то на северо-западе в густоте темнохвойных зарослей.

Вся запыленная процессия шла молча. Тягловые быки, казалось, дремали на ходу в этой летней жаре.

Ближе к дорожному указателю, что на самой развилке, из придорожных кустов вышли двое незнакомцев, одетых в пошитые из звериных шкур куртки и штаны. Мужчина в сером балахоне поднял руку - возницы остановили свои телеги, остальные попутчики настороженно уставились на нежданную помеху. Один из незнакомцев встал возле куста на обочине, опершись на большую, небрежно вытесанную дубину с окованным медью набалдашником, другой сделал несколько шагов вперед, поигрывая ржавым шестопером на короткой рукоятке. Он презрительно ухмыльнулся сквозь всклокоченный ворс на своем лице и бросил проводнику каравана высокомерно:

- Опять мы с тобой встретились, Мелдун, и опять ты тащишь за собой каких-то крестьян-оборванцев через мой лес!

Тот, кого назвали Мелдуном, по-видимому, не слишком намеревался уступать столь наглому собеседнику.

- А с каких это пор ты, Дубас, --">