Игорь Тарно - В Объятьях Велиала (СИ)

Предисловие

Я среди ночи ослеплен

В один момент жестокой силой,

Издав тоскливый жалкий стон,

Навеки связан, жаль, с могилой!

Но властвовать теперь могу,

Вершить жестокие законы.

Людей сгибаю я в дугу:

Отныне чужды мне иконы…

Лишь Велиал теперь судья,

Пусть злобой бесконечной славен.

Живу, всех близких не щадя,

Хотя, коль честно, сам бесправен…

Итак, пришёл 2017-й год. Слава Богу, что он не високосный, так как прошлый год принёс к нам в дом много болезней и тревог.

Поэтому я всё больше в свободное время писал стихи, стараясь отвлечься от тяжёлых дум, постоянно заполняющих всё моё естество.

Сегодня 11 января, и мне, наконец, удалось уговорить себя приступить к написанию новой повести, хотя сюжета до сих пор не придумал.

Так я поступаю не впервые, поскольку мысли неожиданно приходят ко мне в голову, а затем как бы расширяются в пространстве, превращаясь в какую-то невероятную историю, которая захватывает меня целиком, делая невольным участником описываемых мной событий, так что я, как и мой будущий читатель, даже не представляю куда меня заведет нежданно рожденная мысль.

Итак, я жду, когда из отбеленного снегом окна в комнату вспорхнет и сядет на плечо моя любимая Муза, и натруженные пальцы, повинуясь ей, непрерывно застучат по клавишам клавиатуры компьютера…

Введение

Я — тридцатилетний бизнесмен средней руки, или, как сейчас принято говорить, обычный представитель среднего класса, неспешно брёл по морозному Киеву, перебирая в памяти последние печальные события, произошедшие ночью 30 ноября 2013-го, когда около 4-х часов утра «Беркут» крайне жестоко разогнал митинг на Майдане Незалежности.

Тогда на площадь въехала техника, а участники протестов, которые спали на площади, начали ее блокировать. Тогда силовики оттеснили всех к Стелле Незалежности, после чего применили силу: лупили людей дубинками, тащили по земле, избивали ногами, причём били всех, включая женщин

Митингующие не сопротивлялись и пели Гимн Украины.

Часть людей попала в больницы, часть в Печерский РОВД.

Мрачные мысли засели глубоко в голову и не давали мне покоя.

Следует заметить, что как бы это не показалось странным, но я ранее уже столкнулся с тем, что у меня несколько раз проявлялся определённый дар, позволяющий предсказывать будущее, и я прекрасно понимал, что на этом печальном событии трагедия не закончится, а прольется немало крови перед тем, как политическая ситуация в стране нормализуется.

О, если бы я обладал способностями трибуна и ко мне прислушивались бы мои соотечественники! Тогда бы я многое им объяснил, но, главное, подсказал, чего нельзя было допустить во время назревающего противостояния между народом и правительством, которое полностью потеряло человеческий разум и не соображало, к чему может привести это противостояние.

Когда я на мгновение закрывал глаза, то в девственной тишине улицы ночного города мне отчётливо слышались выстрелы и крики людей о помощи, а затем с ними смешались звуки канонады, как будто бы стреляли из орудий и танков. Повсюду раздавались разрывы мин и крики раненых.

— Неужели всё закончится войной? — подумал я, стараясь отогнать ужасные мысли, хотя прекрасно понимал, что благодаря своему дару, который обнаружил достаточно давно, вряд ли ошибался в оценке событий.

Ведь я даже четко предсказал в свое время даты смерти своих родителей…

Эти способности мной были получены не при рождении, а появились в тринадцатилетнем возрасте, то есть в 1996-м году, причём совершенно невероятным образом.

А причиной всему этому, как мне кажется, была злосчастная старуха, в доме которой мы отдыхали тогда с родителями и братом в Крыму.

Кем эта жуткая особа была по национальности, я так и не узнал. Но мне кажется, что в её жилах текла толика цыганской или татарской крови.

Являясь хозяйкой добротного по тем временам двухэтажного дома, эта кикимора очень долго не соглашалась сдать в пользование нашему семейству из четырех человек комнаты на втором этаже, заявляя, что она в деньгах нисколько не нуждается.

Но неожиданно, бросив на меня внимательный взгляд колючих, чёрных глаз, старуха вдруг сменила гнев на милость и без слов показала рукой, что согласна принять нас у себя на постой, даже не удосужившись назначить цену за --">