Барб Хенди , Дж. С. Хенди - Похититель жизней

Барб Хенди, Дж. С. Хенди Похититель жизней

Посвящается

брату Элу,

нашему самому

преданному поклоннику

ПРОЛОГ

Размышляя о том, что ему предстояло сделать, он не испытывал ни возбуждения, ни сладостного трепета. Всего лишь один шаг — крохотный шажок — по намеченному им пути… А уж он-то всегда умел без содрогания исполнять то, что казалось ему необходимым.

Уличные фонари на столбах и в настенных чугунных гнездах, исправно зажигаемые ночной стражей, встречались на этой улице куда чаще, чем в других кварталах столицы. Неяркий свет фонарей освещал не утоптанную ногами черни землю, а булыжник мостовой, влажно блестящий после недавнего дождя, и дома здесь были сплошь каменные — не чета глинобитным мазанкам или бревенчатым лачугам простонародья. Здесь селились избранные, здесь, под самыми стенами замка, жили аристократы и высокопоставленные чиновники. Свет, тепло и уют струились из больших окон, небрежно прикрытых тяжелыми занавесями. Ночью здесь царили мир и покой.

Притаившись за углом, он терпеливо выжидал, пока не стихнут вдалеке шаги ночного патруля, и лишь тогда, бесшумно ступая, зашагал по булыжной мостовой.

Ночь несла влажное дыхание моря, которое с запада омывало город. Дул зябкий ветерок, однако он совершенно не ощущал холода. И тем не менее он на ходу плотнее запахнул длинный черный плащ — чтобы окончательно раствориться в темноте, укрыться от здешних обитателей, которым перед сном вздумается поглядеть в окно. И еще подтянул черные лайковые перчатки, пошевелив пальцами, чтобы тонкая ткань облекла руки, точно вторая кожа.

Дойдя до нужного дома, он вошел в чугунные ворота и зашагал по дорожке к дому. Небрежно, почти невесомо опустив одну руку на перила, он по трем каменным ступенькам поднялся к парадной двери. Створки из светлого ясеня терпеливый мастер покрыл когда-то искусной резьбой — голубки и виноградные лозы; потом этот рельефный узор со всем плебейским старанием раскрасили яркими красками. По обе стороны от двери горели два фонаря. Он протянул руку и прикрутил вначале один, затем другой фитиль. Свет фонарей затрепетал, померк — вот-вот погаснут. Взявшись за большое бронзовое кольцо, он возвестил о своем прибытии двумя короткими ударами — не больше и не меньше.

Не сразу, но дверь отворилась.

Из-за двери показалось свежее девичье личико. Для своих шестнадцати девушка была невелика ростом. Каштановые кудри ниспадали ей на плечи. На ней было лиловое платье с шафрановой отделкой. Во взгляде ее была настороженность, но затем она узнала ночного гостя и тепло улыбнулась.

Он заранее знал, что она скажет. Как обычно, отец ее в этот вечер ушел играть в карты со своими знатными приятелями. Как обычно, девушка, жалея заработавшихся слуг, в этот вечер дала им — без ведома отца — выходной. Она была одна в своем доме, в самом тихом и респектабельном квартале столицы.

— А отца сегодня нет дома, — сказала девушка. — Он ушел в «Рыцарский дом», играть в карты.

Он ничего не ответил. Выбросив вперед левую руку, он схватил девушку за шею и рывком притянул к себе.

Она судорожно вдохнула, но выдохнуть так и не успела.

Не давая ей опомниться, он впился в ее беззащитное горло и глубоко погрузил клыки в нежную плоть. Мотнув головой, он без труда разорвал ей горло. Парализованная болью, бедняжка не смогла даже вскрикнуть. Ее руки, прижатые к груди напавшего, — задергались и обмякли.

Она была так легка, что он без труда удерживал ее на весу за шею. Сердце ее билось все слабее, и он встряхнул жертву, чтобы кровь сильнее хлынула из разорванной клыками артерии. Поток крови из раны хлынул на ее корсаж, брызгами покрывая грудь, потек ручьями по плечу, по левой руке, закапал с тонких пальцев. Сердцебиение все слабело и наконец совершенно стихло. Он смотрел, как медленно стекленеют ее безжизненные глаза. Голова девушки упала на плечо, и каштановый завиток волос прилип к окровавленному горлу.

Свободной --">