Наталия Георгиевна Осояну - Звёздный огонь

спящими тварями, ожидающими своего часа. Они рядом, они близко: хоть вокруг темно, она все-таки чувствует подле себя бесчисленные шипы, клешни, иглы, лезвия. Облачная цитадель не знает, что под ней таится воплощенная смерть, тихая смерть, спокойная смерть, – таится и ждет.

Ждет.

Она лежит, ощущая свое металлическое тело, подобное тысячам других, спрятанных в этих мрачных пещерах, и больше всего боится, что сон и явь когда-нибудь поменяются местами…

^– Ваше высочество, пора идти.

– Да-да, я сейчас, – откликнулась Ризель.

Принцесса стояла у открытого окна, ветерок колыхал ее белые волосы. Фаби послушно отступила и уже не в первый раз подумала, что ощущение тяжести, столь хорошо знакомое ей по кошмарным видениям, Ризель отнюдь не чуждо: на эти хрупкие плечи давила всем своим весом огромная Империя.

«Отчего она выбрала меня? Я ведь ничем ей не помогаю, не могу поддержать ни словом, ни делом. Любая служанка справилась бы не хуже!»

Что же привлекло внимание ее высочества за окном? Круглые крыши, пушистые ветви сосен, серое небо с заплутавшей черточкой-птицей…

– Хочешь, я отпущу тебя домой?

Сердце забилось воробьем в ладонях. Домой? Насовсем?!

– Я могу. – Ризель улыбалась – еле заметно, но это и была ее настоящая улыбка, а не маска для почетных гостей. – Только скажи. Ты ведь тоскуешь, я чувствую.

Домой…

Сегодня во дворце собрались посланцы кланов, когда-то подписавших договор с капитаном-императором или примкнувших к Союзу Семерых позднее. Фаби не знала, о чем они намеревались совещаться, ее волновало лишь одно: кого из родных доведется встретить в самом скором времени? Наверное, это будет Альд, старший брат. Отец вряд ли оставит остров ради того, чтобы в очередной раз превратиться в удобную мишень для придворных насмешников. Кто бы это ни был, Фаби ждала встречи всем сердцем, и как бы ей хотелось уехать с ним домой, позабыв про Облачную цитадель!

– Ваше высочество, пора… – сказала она, решив оставить вопрос принцессы без ответа. – Время!

Где-то под высокими сводами коридора эхо подхватило последнее слово и принялось с ним играть: «Время… время…

Бремя…»

– Ты права, – проговорила Белая Цапля. – Идем.

Длинный подол белого платья зашуршал по мраморной лестнице. Фаби поспешила за госпожой, но все-таки успела напоследок оглянуться – за их спинами остался узкий лоскут мерцающего света. Внезапно она подумала, что во всем дворце нет ни одного окна, из которого был бы виден океан. Только залив, да и то не весь.

Спутница принцессы лишь сейчас поняла, как сильно ей не хватает открытой воды.

В просторном зале, где гости собрались в ожидании ее высочества, было холодно: хотя в огромном камине горело, кажется, целое дерево, воздух прогревался лишь на расстоянии трех-четырех шагов от ревущего пламени. «Это все из-за того, что Облачная цитадель построена очень давно, – объяснила Ризель однажды. – Раньше она отапливалась таким же хрустальным сердцем, как и то, которое хранит Сады Иллюзий от зимней стужи. Оно сломалось, а обычные камины мало помогают – здесь слишком много металла». Чуть помедлив, она прибавила: «Когда я была маленькой, слуги часто повторяли, что тепло крадут мехи и уносят в глубины – туда, где уже много сотен лет не ступала нога магуса или человека».

Вспомнив об этом разговоре сейчас, Фаби испуганно вздрогнула – сон, проклятый повторяющийся кошмар! Ей вдруг показалось, что пол под ногами дрогнул, будто там, внизу, беспокойно заворочалось какое-то чудовище.

Десять магусов склонились перед хрупкой девушкой в белом платье:

– Ваше высочество… Мы так рады… Такая честь… Ваше высочество… Принцесса…

Фаби, тенью следовавшая за госпожой, не смела поднять головы и лишь искоса наблюдала. Как и ожидалось, здесь был высокомерный Вейлан Ястреб, первый советник. Поблизости от него стоял лорд Рейго Лар, получивший титул старейшины чаек совсем недавно и еще не освоившийся с новым положением. Торрэ Шарп, к величайшему облегчению Фаби, сегодня прятал изуродованное лицо под капюшоном и вообще держался поодаль от остальных. У камина беседовали вороны – Кармор и Рейнен, – и их беседа шла весьма своеобразно, поскольку Кармор был нем и объяснялся при помощи знаков. Молодой ворон онемел около трех лет назад из-за какого-то неудачного опыта, суть которого так и осталась тайной для придворных; в этом их с Рейненом судьбы были схожи, да и --">