Анна Удьярова - Остров Укенор

Остров Укенор
Анна Удьярова

А. К., И. С., Р. М., О. А., А. Я., Д. Ф., М. М., Ю. Т., М. К., А. Н.,

А. К., А. Г., Т. В., Я., В., М., Ю. М., С. К. и всем, настоящим и будущим,

читателям первой части истории Шестистороннего Королевства

Птицы всех разновидностей наличествовали в изобилии, и мы с восторгом швырялись в них камнями и комьями земли. Особенно малиновок, пользуясь их доверчивостью, мы уничтожали в несметных количествах. А гнезда жаворонков, заполненные яйцами, ещё тёплыми от материнской груди, мы с особенным наслаждением растаптывали ногами в пух и прах в соответствующее время года.

Но главными нашими друзьями были крысы, жившие за ручьём. Длинные такие, черные. Мы приносили им такие яства с нашего стола, как сырные корки и вкусные хрящики, ещё мы притаскивали им птичьи яйца, лягушек и птенцов. Восприимчивые к этим знакам внимания, они сновали вокруг при нашем появлении, выказывая доверие и признательность, взбирались по нашим штанинам и повисали на груди. Тогда мы усаживались посреди них и скармливали им с рук славную жирную лягушку или дроздёнка. Или же, внезапно схватив упитанного крысёныша, отдыхавшего после трапезы у нас на животе, мы отдавали его на растерзание его же мамаше, или папаше, или братцу, или сестрице, или ещё какому-нибудь менее удачливому родственничку.

Именно в таких случаях, решили мы после обмена мнениями, мы становились ближе к Богу.

С. Беккет. Уотт

ISBN 978-5-4496-8335-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Флейтист, бывший Мастер Игры.

Каменистая дорога в пустыне, освещённая лучами уходящего солнца. Вдалеке виднеется единственное засохшее дерево. Форин и Флейтист медленно идут по дороге, то и дело оглядываясь.

Флейтист (вздыхая). Нет, эти декорации мне не нравятся… То ли дело в Шестистороннем, помнишь? Всё это… великолепие! Города, горы… Море, наконец!

Форин усмехается и идёт быстрее. Флейтист пытается не отставать.

Флейтист. Послушай, я знаю… знаю, что ты сердит на меня… и понимаю, что у тебя… что для этого есть некоторые… основания. Но… даже по меркам Шестистороннего… прошло уже столько лет… ты мог бы… мог бы… Да подожди же ты, стой!

Форин, ушедший вперёд, садится на дорогу, скрестив ноги.

Флейтист догоняет его и, помедлив, садится рядом.

Флейтист. Так вот, за всё это время. Ты не сказал мне ни слова. Это невозможно. Даже камни в этой пустыне — и те проявили бы сочувствие. Я хожу за тобой, как пёс. А ты до сих пор не привёл меня к морю. А зачем иначе ходить за человеком? Если он даже к морю не приводит? Совершенно ведь незачем, да. Играть ты не хочешь… (Опустив голову, неразборчиво бормочет.)

Флейтист. Знаешь, я часто вспоминаю Шестистороннее. Нет, правда! Даже с людьми, представляешь? Скучаю, видимо. Интересно, как там королева справляется. И твой мальчишка — чем теперь занят? Ах да, он ведь одолжил все свои монеты Выбора тебе, теперь наверняка обрастает ракушками на маяке.

Форин поднимается и снова идёт к горизонту. Флейтист, ругаясь, плетётся следом.

Флейтист. Ну ладно, извини, больше не буду. Прости меня. Ты ведь тоже боишься, я знаю. Что мы здесь навсегда. На целую вечность. (Усмехается.) Как будто бывает половина. Или там четверть… Не может быть, чтобы вот так всё закончилось. Чтобы нас не забрали отсюда. Совсем. Никогда. Что никто не придёт, когда мы заплачем от отчаяния — а знаешь, я уже близок к тому. Я могу теперь поверить в кого угодно. Нет, правда, в любого, кто заберёт нас отсюда. А тебе, кажется, всё равно. Если бы мы играли в ту весёлую игру — помнишь, кто первым докажет, что он не галлюцинация, — ты бы уже давно проиграл, проиграл!

Форин останавливается и, улыбаясь, смотрит на горизонт пустыни. Флейтист забегает вперёд и заглядывает ему в лицо.

Флейтист. Ну что ты там видишь? Что? Там ведь ничего нет!