Серхио Перейра - Алые паруса-2

Алые паруса-2

Памяти Александра Грина, умершего от голода в большевистском Крыму

I

Ассоль с трудом продиралась через густые заросли колючего терновника. Ветки хлестали девушку по лицу, оставляя за собой царапины и кровь, но она не обращала на них внимания. Дождь, мелкий и холодный, не прекращался ни на минуту. Землю под ногами размыло, и девушка то и дело поскальзывалась. Наконец она вышла к ограде дома на холме. Её и Артура Грэя дома. Красивый белоснежный дом возвышался над морем…

Ассоль и Артур построили его вскоре после свадьбы. Свадьбы, на которой вся Каперна гуляла неделю, а после, ещё не один год, мужчины собравшись вечерком в таверне, долго обсуждали сорта эля и рома, которыми их угощали на том веселье. А девушки… а девушки мечтали, что когда-нибудь, и их, так же как и Ассоль, проведёт под руку, на борт трёхмачтового галиота, красавец капитан.

Ассоль с надеждой взглянула на небо. Дождь почти прекратился, и из-за туч пробились лучи солнца.

— До захода солнца ещё часа четыре, - прикинула Ассоль — времени должно хватить. Я успею, я должна успеть.

Открыв, почти незаметную из-за густой зелени, дверку в ограде, девушка прошла на задний двор дома. Здесь никого не было. Лишь доносился шум собравшейся перед домом толпы, лязганье затворов ружей, тяжелые шаги марширующих людей.

Ассоль услышала как Хин Меннерс, бывший лавочник, а ныне лейтенант Корпуса защитников революции, уговаривал толпу:

— Граждане, граждане свободной Каперны! Гроздья народного гнева падут на головы подлых врагов. Но мы не можем позволить себе, выйти за рамки революционной законности. Иначе, чем мы будем отличаться от своих угнетателей, граждане? Дом капитана Грэя теперь принадлежит всему народу! Мы превратим его в Дом народных собраний. Здесь мы будем отмечать годовщины нашей Революции. Отсюда будут уходить на бой с гидрой контрреволюции наши юноши. Здесь же мы будем оплакивать героев павших в борьбе за народное счастье.

Ассоль казалось, что её сердце стучит так громко, что перекрывает шум собравшейся толпы.

Меннерс, тем временем, продолжал:

—  Поэтому мы должны судить Артура Грея нашим справедливым революционным судом!

—  И его шлюху, Ассоль, тоже не забудь, Хин! — Раздался крик из толпы.

—  И её тоже, не беспокойся соратник Зитнер,  —  злобная ухмылка исказила лицо Меннерса  —  и её тоже, будь спокоен.

—  Вот это правильно, вот это по-революционному, верно граждане? — Бывший вор, а сейчас заместитель Меннерса Зитнер от избытка чувств поднял вверх сжатый кулак, —  сладко ела, мягко спала, стерва! Пришло время за всё ответить, этим канальям богачам! — продолжил Зитнер под одобрительный гул толпы.

—  Кровососы!  —  зашлась в истерике какая-то женщина,  —  кровососы и негодяи!

Ассоль узнала голос Эмилии. После революции, Эмилия, вертлявая девица, вечно бросающая призывные взгляды на Артура, заявила, что больше не собирается “ломать спину на эксплуататоров”, собрала свои вещи и укатила в Лисс.

Эмилия, тем временем, всхлипывая, рассказывала про то как издевалась над ней хозяйка, заставляя с утра до ночи драить кастрюли и носить с рынка тяжёлые кошёлки с провизией. А хозяин, так и норовил прижать в тёмном уголке, чтобы воспользоваться её непорочностью.

Ассоль пробралась к узкому окошку полуподвального помещения, служившего кладовкой для мелкой судовой утвари и проскользнула в него. Упав на бухту манильского каната она ещё с минуту прислушивалась к гулу толпы, а затем по крутой лестнице выбралась на кухню дома, сверкающую начищенными медными кастрюлями и тазами. В несколько секунд, преодолев три лестничных пролёта, оказалась перед оббитой медью дверью ведущей в “штурманскую рубку”, так Артур в шутку называл маленькую комнатушку, наполовину забитую старыми картами и лоциями. Заперев за собой дверь на массивный стальной запор, Ассоль подошла к окну и отворила его. Свежий морской ветер ворвался в “штурманскую”. Крики чаек и шум прибоя заглушили шум толпы…

Через минуту Ассоль вышла из “штурманской”. Заперев дверь она спустилась к парадной двери дома.

—  Откройте! Именем революции, откройте дверь, или мы будем вынуждены сломать её!

Собрав последние силы, молодая женщина отворила двери, и увидев на крыльце Менерса со своими приспешниками, холодно спросила:

—   Что случилось, судари, почему вы ломитесь в мой дом и --">