(koreandre) - Зверь (СИ)

========== Глава I. Логово воров. ==========

Солнце уходило за горы, окрашивая их снежные вершины в тревожный багровый цвет, и дневной зной стремительно уступал место ночной промозглости. Измученные тяжелой работой люди шли домой медленной, нестройной толпой. Город был совсем небольшой, и все хорошо друг друга знали, но, несмотря на это, нигде не слышалось ни слова, ни шутки, ни смеха. Ни у кого просто не хватало на это сил. Только что они завершили еще один маленький бой за жизнь. Кто-то — возле огромных ловцов туманов, собирающих по капле драгоценную влагу. Кто-то на скудных полях, сражаясь за тот малый урожай, который можно было вырастить на этих иссушенных землях. Кто-то на рудниках и солончаках.

За всей этой толпой из окна наблюдали двое: немолодая уже женщина с землистым некрасивым лицом и тусклыми волосами, стянутыми в тугой угол и маленький мальчик, на вид не старше года, прижавший ладошки к остывающему оконному стеклу. Свеча, горевшая чуть поодаль на подоконнике, дрожала и капала воском.

— Пить! — сказал ребенок, потянувшись ручками к кувшину с водой. Женщина поспешно встала, взметнув полы длинной черной юбки, и, схватив с полки медную кружку, принялась наполнять ее. Пока вода с журчанием била о желтые стенки, ребенок нетерпеливо топал ножкой.

— Вот, пей, мой милый, — сказала женщина, возвращаясь к малышу и садясь рядом с ним. Ребенок нетерпеливо обхватил прохладные бока кружки тоненькими пальчиками и жадно припал губами к ее краю. — Этим Великие нас пока не оставили, но что будет дальше?.. — она в отчаянии закрыла лицо руками. — Что будет дальше?..

Напившийся ребенок молчал, словно понимал о чем идет речь. Но вряд ли он мог понять. Шло пятое столетие с тех пор, как люди стали изгнанниками этого мира. Пятое столетие с тех пор, как за ними навсегда затворились огромные ворота их Города, который раньше казался им раем, а теперь стал проклятием. Пятое столетие с тех пор, как эти земли перестали видеть дожди.

Иногда, со стороны зеленого шумящего Леса прибегали темные облака, и слышался странный шум. Но никому он не был знаком, ибо это был шум дождя, а что это такое люди позабыли. Самых молодых горожан само слово «дождь» и вовсе приводило в чувство насмешливой озлобленности. Старики совсем сошли с ума, если думают, что вода может литься с неба. А до них сумасшедшими были их отцы, деды, прадеды. Нет и не бывает никаких дождей. Только мутный низкий туман, крадущий Город каждое утро.

Часы щелкнули стрелками и отбили восемь раз. Женщина перенесла ребенка в кроватку, а сама снова уселась возле окна, совсем по-детски прижала лицо к стеклу и посмотрела на небо. С востока, от Леса снова пришли тучи, и теперь они, расползшись по небу огромными черными чудищами, почти закрыли собой восходящую луну. Осталась лишь малая прореха, зияющая призрачным зеленоватым светом. Поежившись, женщина потянулась за шалью, да так и замерла. Со стороны кухни раздался звук бьющегося стекла и сразу за ним — шепот и приглушенный смех.

— Кто там? — крикнула она, испугавшись, но уже не так сильно, потому что человеческая речь, любая, даже незнакомая, всегда была намного лучше, чем другие звуки.

— Тише! — грубовато шикнули на нее, и из кухни вышли двое мужчин, лица которых плохо виднелись в сумерках. Один был огромный, как медведь, и едва не стукался головой об потолок, а второй пониже ростом и худой. — Скажи, где у тебя вода и пища, и мы тебя не тронем…

— Помилуйте! — воскликнула женщина. Она уже почти не боялась, ведь в таком маленьком городке волей-неволей перестаешь бояться всех, даже воров. — Ведь у меня ребенок!

— Ребенок? Черт возьми, почему ты не сказал, что здесь ребенок? — обратился к своему товарищу тот, кто был пониже ростом, и сразу стало ясно кто здесь главный.

— Ладно, — угрюмо сказал он. — Тогда с тебя половина. И пошевеливайся!

— Позвольте зажечь…

— Нет! Никакого света! Можно подумать, я не знаю, что бабы могут пройти свой дом с закрытыми глазами, — сказал главарь.

Кивнув, женщина метнулась на кухню и загремела там посудой. Она даже не думала выбежать через разбитое окно и позвать на помощь — все знали, что после заката выйти на улицу означало верную смерть.

— Ну, Бран, — шептал в комнате своему подельнику тот вор, который был

--">