Виктория Шкиль - Знамена из Пепла (СИ)

Знамена из Пепла

Пролог

Говорят, что перед смертью не надышишься. Феранор прочувствовал это только теперь, когда первый солнечный лучик пробился в камеру сквозь окошко под потолком. Он сел на охапку сухого тростника, подтянул ноги к груди, обхватил колени руками. Ещё раз оглядел своё узилище — низкий каменный мешок, душный и тесный. Прислушался, не доносится ли позвякивание ключей и шарканье надзирателя?

Половину ночи он не спал. Вначале мучила неизвестность, потом не давали покоя мысли о смерти. Не отпускало чувство обиды. Его нагло обворовали, лишив не только наследства, чина, чести. Отчизны.

На улице протяжно запел азан, призывая к первой молитве.

До молитвы не начнут. Значит, ещё есть время.

Краткая отсрочка принесла одновременно облегчение и раздражение. Он устал ловить каждый шорох. Ждать, что сейчас дверь откроется и надзиратель, в сопровождении крепкой стражи, скажет ему: «пора!»

Азан снова запел. Как долго будет длится молитва? Скорей бы уже… Надоело тянуть!

Пусть жизнь его не долгая, но зато насыщенная. Перворождённый, внук великого героя, капитан с пограничья, командир посольского эскорта, дезертир и беглец и вот в итоге он здесь. Атраван. Шагристан. Тюрьма Шах-ан-шаха.

Его обещали обезглавить на рассвете, на Базарной площади, напротив лотка с дынями и арбузами. Чумазые дети будут играть его головой, а калеки и прокажённые драться за право собрать кровь, из-за глупого суеверия, что она может исцелять. Это — Атраван, такое тут норма. Дикий край горячих ветров и бесконечных безжизненных песков, заволакивающих холмы и долины. Страна, где жизнь теплится вдоль побережья и в редких оазисах, посреди жёлтых пустынь. Где живут чёрные люди, прячущие лица под платками. С ласковыми речами и подобострастной улыбкой тут преподносят яд, а отвергнутая женщина не плачется подругам, а хватается за кинжал.

Убить его здесь пытались неоднократно. Иногда для успеха врагам недоставало лишь маленькой толики везения. Или же наоборот, его собственное везение перевешивало смерть на ту самую толику?

Рука непроизвольно потянулась за пояс, пальцы нащупали гладкий ободок перстня — прощальный дар Даемары. Поддавшись внезапному порыву, он вынул его, осмотрел ещё раз. Отлитый из олова, но с затейливым орнаментом, в виде змея, свернувшегося вокруг отшлифованного яблочно-зелёного камня и кусающего свой хвост.

...Гнетущую тишину разорвал человеческий гомон, топот и бряцанье. В соседней камере проснулся и замычал узник. Феранор быстро надел перстень на палец — в темноте никто не заметит.

У решётки возникло четверо бединов в дешёвых доспехах из нескольких слоев простёганной ткани, набитой хлопком. Плечами они почти полностью перегораживали коридор. Чёрные лица так сливались с окружающим мраком, что если бы не поблескивающие белки глаз, то можно было подумать, что голов у них нет. Нацелив на Феранора копья, они дождались пока прячущийся за их спинами тощий и горбатый надзиратель отомкнёт цепь от стены. Лёгкими уколами наконечников они погнали его перед собой.

В глаза ударил яркий солнечный свет. Полуслепого его затолкали в клетку. Звякнула закрывшаяся дверь, щёлкнул засов, заскрипели, проворачиваясь, оси колёс. Феранор понял, что едет. Базарная площадь недалеко, но у него ещё есть время подумать и ответить для себя на вопрос, как так случилось, что он оказался здесь? Где совершил ошибку?

Перед внутренним взором словно листалась книга, с хаотично перемешанными страницами. Он снова слышал отголоски песчаной бури, звон золотых монет, скрежет сшибающихся мечей. Вот он в пустыне. Ищет среди руин проход в заброшенные подземелья, а вот его пытается убить собственный друг. Бредёт в цепях, умирает под палящим солнцем от жажды, мчится, как ветер, уходя от погони. Уютный будуар, глубокие оливковые глаза волшебницы… Рожа орочьего вожака, расплывается в довольной ухмылке.

«Я же обещал с тобой ещё встретиться!»

Нет, всё началось раньше. Совсем в другом месте.

Колёса мерно скрипели. Телегу раскачивало. Мысли уносились далеко за море. В Эльвенор.

В тенистые леса, где на полянках пляшет маленький крылатый народец, искрятся озёра, шумит, сбегая к морю, река Беленголн и тихо струится среди камышей Сильванна. В Эльвенор, с его великолепием дворцов, где все на словах равны и свободны, но с самого рождения оказываются в --">