Вероника Евгеньевна Иванова - Вернуться и вернуть

Вероника Иванова Вернуться и вернуть

С БЛАГОДАРНОСТЬЮ

всем, кто помог мне завершить «огранку».

Встретимся снова?

Как просто — уйти, и как трудно — вернуться.

Обратно. Назад. К истокам. Домой.

Засушливым летом. Вьюжной зимой.

От чар вечных странствий однажды очнуться

И, робкой рукой до ворот дотянувшись,

Застыть, ощущая странную боль

В груди. Ты желаешь встречи — с собой?

Приветствие тихо умрёт, не проснувшись…

Я здесь. Я вернулся. Вы ждали скитальца?

Нелепый вопрос. Ненужный ответ.

Что хочешь услышать: да или нет?

Надежда замёрзла на кончиках пальцев…

Бродил по задворкам. Стоял у престолов.

Рыдал и смеялся. Пылал и тлел.

Летел в небесах. Бежал по земле.

Но замер у двери, до боли знакомой…

В один перекрёсток земные пути

Сольются, как реки. Ты это знал,

Когда, покидая себя, шептал:

«Как просто — остаться, как трудно — уйти…»

Часть первая Награждение непричастных

Не надо было пить.

Не надо было пить «Дыхание пустыни».

Не надо было пить СТОЛЬКО.

Как всё просто и как… невыполнимо в реальности.

Ну да, настроение у меня вчера было самое что ни на есть сумрачное. Поганое настроение, скажем прямо. Препоганейшее даже. И нет ничего удивительного в том, что я (как десятки раз в прошлом, так и, полагаю, не однажды в будущем) воспользовался вином в качестве средства для излечения сознания, которому был нанесён весьма ощутимый урон. Постыдно? Да. Трусливо? А как же! И пусть тот, кто никогда не пытался таким образом убежать от проблем, бросит в меня камень! Впрочем, не надо бросать. Процесс этот равно унижает и жертву, и палачей…

Что я вообще делаю? И что я делаю здесь, в столице Западного Шема, куда по доброй воле и не подумал бы отправиться?

Тону в чужих проблемах, а сверху нагромождаю собственные.

Нет чтобы тихо и мирно ждать прихода зимы вместе с Гизариусом (это лекарь такой, дяденька понимающий, но временами — до зубовного скрежета обстоятельный), а потом отправиться на зимнюю стоянку в Академию! Ага. Тихо и мирно — это не мой стиль. Не стиль моей жизни, хотя лично меня устроило бы небольшое болотце, ряска в котором тревожится, только когда идёт дождик… Хорошо, столкнула меня судьба вновь с той эльфийкой, что наградила меня клеймом. И для чего, спрашивается, столкнула? Чтобы я, как последний… олух, спас ей жизнь и заслужил этим громкий титул и вечное почитание. А потом полез «спасать» повторно, уже преисполненный воодушевления, — прямо на клинок к Кэлу, с сестрой которого «спасённая» когда-то не поделила мужчину. Спросите, кто такой Кэл? Ну, как же! Эльф, с которым мы играли в игры на постоялом дворе в присутствии старого купца. Помните? Там топтался ещё младший брат этого самого Кэла. Влюбившийся в меня. То есть не в меня, а в йисини^[1] в моём неумелом изображении… А с Кэлом мы немного пофехтовали, и на сей раз не словами. А потом выяснилось, что бывшие наниматели эльфийки (которые самонадеянно хотели её прикончить моими руками, но цели не достигли) бдительности не теряют, и нам — всем четверым — пришлось в спешном порядке перемещаться по направлению к эльфийским ланам,^[2] а доктор остался «заметать следы». Почему четверым? О, это ещё более занятная история. Дело в том, что в ожидании смерти эльфийка сплела Зов, а я в нём поучаствовал, в результате чего буквально нам на головы свалилась девица, которая впоследствии оказалась мечом. Сложно? Я тоже не сразу проникся. Зато она прониклась мной и вскружила голову. Мою, разумеется. Но в Вайарде мы расстались: женщины и Кэл отправились по домам, а я — поскольку избавился от клейма благодаря странной встрече с инеистой ящерицей — был назначен сопровождать… того самого младшего эльфа, которого Совет Кланов вместо раненого братца отрядил в Виллерим для установления готовности старшего из королевских отпрысков к обретению некоего артефакта. Разумеется, дела не собирались идти гладко, и мне --">