Фокс Сандра - Сказание о Луне и Лисе (СИ)

Сандра Фокс
Сказание о Луне и Лисе

Пролог

"Ветер унёс имена далёких королей. Тени прошлого стёрты с лица земли. Души богов обратились холодными звёздами и ждут своего часа"

1199 г.

Две долговязые фигуры, похожие на высохшие берёзы, глухо шагали по летнему саду роз, находящемуся в центре Дельфийского замка Одиторн Его Величества Клауса Олигьери.

Тяжелые серые сукна шлейфом волочились по земле, оставляя невидимые следы, тянущиеся ещё от главного входа. Из-за скрытых под подолом ног создавалось впечатление, что женщины "плывут", как барки, прямо по траве.

- Эти несносные дети снова чуть не поубивали друг друга! Ей-Богу, маленькие черти! Брат тянет сестру за волосы, а та вопит на всю детскую. Едва успела разнять, пока глаза друг другу не выцарапали. Госпожа строго отчитала меня за то, что, видите ли, маленькая леди Эриэл пришла на обед с ярким синячком на руке. Брат ударил её, пока я пыталась разнять их! - ворчливым тоном говорила первая служанка. Бледная, как её крузелер, вдова по имени Долли. Хмурая, с поникшими от долгой службы плечами, и даже сладковатый аромат роз и тёплые лучи солнца не возвращали улыбку на её лицо.

- Тише ты, а то ещё кто услышит и доложит Госпоже, как ты о детях графини отзываешься. Страшно представить, что будет тогда, - шепотом отвечала Лидия, её голос походил на шипение змеи. Она была на пару дюймов ниже Долли, и никто бы не осмелился сказать, что она краше подруги. - Я тоже не люблю этих рыжих сорванцов. - Она ещё сильнее понизила тон. - Только нервы губят. Из-за них выбросила любимое старое платье. Пролили на него чернила, когда пыталась усадить их за уроки!

- И матери постоянно ябедничают. Я слыхала такое, - Долли интригующе усмехнулась, оглянулась через правое плечо, убедилась, что придворные короля собрались под беседкой в другой части сада, - что Эльзу... Помнишь ведь её? Так вот, эту мерзавку наказали! А всё потому, что детишки Либерти наклеветали, якобы она разбила тот дорогой хрустальный сервиз. Я её застала всю в слезах, красную и распухшую, как помидор. Совсем не хотелось разговаривать, но из вежливости пришлось поинтересоваться, что сталось. Она и говорит: "Я ни в чём виновата не была, никакой сервиз не била, просто как-то прикрикнула на малышню, а они с того дня на меня и озлобились, и матери пожаловались, чтоб жизнь мне испортить".

- Гады растут, - перебила её Лидия. - Самые настоящие. Яблочко от яблони недалеко падает.

Две женщины шли дальше по вытоптанным пыльным тропам. Сверху они были похожи на зажатых жизнью ворон-сплетниц. Так считал Анндем, сидящий на ветке одинокого дуба. Тени приближались к прогалине, где под редкой кроной стояла, надувшись как шарик, тучная маленькая девочка с золотисто-рыжей косой.

Её голова была вскинута вверх, а взгляд упирался в брата, неуклюже спускающегося по веткам. Сидя на верхушке, мальчик ощущал себя орлом-разведчиком, однако, ступив на землю, неприятно поежился, осознав, что здесь он едва дотягивает до недальновидного путника.

- Лазь, лазь, братец, больше по деревьям. Глядишь - так и ноги себе переломаешь, - сказала Эриэл, щурясь от лучей солнца. Для своих восьми лет девочка была слишком язвительной и угрюмой. Однако красоту выразительных глаз, по-детски нежных черт лица и пухленьких губ не способны были испортить даже полные щёчки и второй подбородок. Она походила на перекормленную свинку, но до того умилительную, что так и хотелось обнять и взять на руки маленькое плотное тельце.

Анндем светился энергией и весельем. Он игриво потрепал сестру по волосам, разлохматив осторожно убранную причёску на макушке, широко улыбнулся и отбежал, понимая, что гнев Эриэл начал расти в тот момент, когда мальчишеская ладонь упала ей на голову.

- Там идут эти старухи, - тихо сказал он, их с сестрой разговоры не отличались манерностью, когда дети оставался наедине. Анндем знал, что она тоже их заметила, но всё равно считал своей обязанностью огласить мысль, вертящуюся у обоих в голове.

Сильный порыв ветра качнул розовые и алые бутоны в сторону, вырывая крошечные лепестки и разнося их в округе. Рядом с одним из самых лохматых кустарников в этот момент появились Лидия и Долли. Теперь Лидия стала еще более согбенной и мрачной, а Долли, напротив, выровнялась и натянула на лицо самую льстивую улыбку в мире, которая так и была переполнена --">