Дмитрий Ясный - Демон возмездия (СИ)

его велению.

-Прервать мой Путь?! Мой Путь прервете вы, жалкие выродки Гнили? Путь Одного из Изз-Иччи? Да разве вы сможете это?

Громкий фальцет второго визгом зубного сверла ворвался под череп, заставляя болезненно сморщиться и непроизвольно сглотнуть. А еще нога затекла и почти уже не чувствовалась.

-Мы уже сделали это. Ты уже мертв, Один из Изз-Иччи.

А это произнес третий неизвестный, так же сдавленно шипя и булькая, как первый, но незлобно, а медленно, спокойно и уверенно. Он сказал это так, что даже его, по-прежнему ими незамеченного и все так же скорчившегося у спущенного колеса придавило неимоверно тяжелой плитой абсолютной уверенности говорящего. А потом визжащий фальцетом как-то неловко, коряво, сделал два шага в сторону, покачнулся, и тяжело навалился на машину Урода. Сигнализация взвыла, рявкнула, затем заблемелкала испуганной овцой. Человек с фальцетом попытался слабо оттолкнуться от машины и уже почти шагнул вперед, но потом как-то разом осел, начал стремительно заваливаться на спину и вдруг рухнул на него, с размаху вбивая в промороженный асфальт и заливая лицо ядовитой кислотой. Он давил его весом сотен тонн огромного тела, заставляя жадно глотать воздух и судорожно дергаться в попытках выкарабкаться из-под неимоверно тяжелого мертвеца.

Но ни первого, ни второго у него не получилось. Труп визжащего придавил его могильной плитой, а палящая кожу кровь попадала всюду и везде. На руки, шею, лицо. Покрывала тягучей, мгновенно застывающей пленкой, лишая света и воздуха. И он уже не мог сказать, почудилось ему или на самом деле один из шипяще-булькающих тщательно обнюхал его и задумчиво предложил второму:

-Брат, мы съедим мясо этого низшего?

-Нет. Его мясо отравлено никотином и светлой кровью Одного из Изз-Чии. Он умрет. У тебя есть это знание, брат, и ты зря тратишь слова.

-'И будет долго он испытывать великие муки и обретет великую же благодать через боль свою'. Это цитата из какой-то священной книги низших, брат, я читал ее в наказание - пояснил нюхавший и продолжил - А дети Великого Из-Чи стали совсем глупыми, брат - первый громко закашлял, захаркал натужно, а он понял, пребывая еще где-то там, на полуграни темноты и света, что это так он смеется.

-Они вырождаются, брат. Он даже не заметил арбалет в моей лапе, этот лишенный разума и крыльев, но кровь их по-прежнему сильна. Видишь, она горит словно само пламя Бездны!

И второй также громко заперхал, каркая, словно дряхлый слепой ворон.

А он потерял сознание и когда очнулся, то первым, что он увидел, было лицо здорового Урода.

Урод нависал над ним всем своим накаченным и откормленным протеином телом и внимательно всматривался ему в лицо. Затем очень заинтересованно, с каким-то нездоровым любопытством, Урод его спросил:

-Сердце, никак, прихватило, а, сосед?

-Нет, тут.... Тут, это.... Двое тут.... А этот на меня... Он сюда упал.

Он сильно закашлялся, осторожно повернул голову, разминая затекшую шею и вдруг краем глаза увидел в пальцах Урода блестящий цилиндрик ниппеля. Потом встретился с ним взглядом:

-Я это не то.... То есть это не я...

-Угу - здоровый Урод широко ухмыльнулся и, соглашаясь с ним, кивнул - Это птички. Умные такие птички, с пинцетом в клюве.

-Ага, птички - он сам не понял, почему вдруг передразнил Урода - Они самые. Знаешь, эти, агни бернс, бешенные птички или как их там. Те, что разных зеленых уродов наказывают. Ну, ты понял, урод?

-Угу, я тебя понял, сосед.

Здоровый Урод вновь ухмыльнулся, а потом его, огромный, заросший белесым волосом кулак со сбитыми костяшками упал на него с неба. Раза два или три, наверное, считать то смысла уже никакого не было.

В трамвпункт он не обращался. Само пройдет. Да и лежать ему в больнице недели две как минимум, так что времени на то, чтобы синяки прошли, ему вполне хватит.

В приемном покое он коротко пояснил старой дебелой врачихе по второму разу - первый раз скорой помощи объяснял - что почувствовал себя плохо, потерял сознание, ударился об край раковины, сломал нос и разбил губы. Дважды. Именно от второго раза и синяк на пол-лица. Врачиха молча выслушала, сочувствующе покивала завитой в мелкие кудри седой головой и отправила на каталке в отделение. Сам он идти почти не мог - когда визжащий упал на него, он подвернул ногу, и сейчас опухшая лодыжка стреляла невыносимой болью при каждом шаге. Плюс температура почти под сорок, ломота, --">