Яцек Пекара - Меч ангелов

Яцек Пекара Меч Ангелов

Дым мучения их будет восходить во веки веков,

и не будут иметь покоя ни днём, ни ночью

поклоняющиеся Зверю и образу его и принимающие

начертание имени его.

Апокалипсис

Глупцы попадают в рай

Какая польза человеку, если он приобретет весь мир,

а душе своей повредит?

Евангелие от Луки

Злой разбойник вопил, как проклятый (а кто бы, скажите на милость, на его месте не завопил?), когда легионеры прибивали его руки к кресту. Добрый разбойник кричать не мог, потому что перед представлением ему вырвали язык и сшили губы. Иисус возвышался над всеми ними, глядя в пространство болезненными глазами, и на лице его было страдание. Между тем, легионер ударил в последний раз молотом по железному гвоздю, и крест со злым разбойником подняли на верёвке и установили. Женщина, стоящая рядом со мной, громко рыдала, её сын смотрел на всё выпученными глазами, засунув палец в рот. Злодей не прекращал кричать и мешал дальнейшему ходу представления, и тогда легионер с силой ударил его под сердце остриём копья. Распятый человек выпрямился, потом обмяк, и его голова упала на плечо. Изо рта его потекла толстая струйка тёмно-красной крови. Настало время Иисуса. Актёр, который его играл, (в его случае гвозди вбивали между пальцами, в пузыри со свиной кровью) оглядел всех вокруг, и громко сказал:

– Смиритесь пред Отцом и уверуйте в меня. Те, кто уверует, сегодня будет вкушать славу Божию!

– Вкушать славу? - Сказал кто-то рядом со мной. - Меч Господень, из года в год становятся всё слабее!

Я повернулся, чтобы посмотреть, кто произнёс эти смелые слова, и увидел мастера Риттера, поэта, драматурга и актёра. Он сходил с ума, что не ему доверена подготовка представления, ибо такие постановки были связаны с весьма высокими гонорарами. А мастер Риттер, как и большинство художников, страдал от хронической нехватки денежных средств. В чём, несомненно, был схож с вашим покорным слугой.

– Вы писали вещи и похуже, - прошептал я злобно и дал знак, чтобы больше меня не отвлекал.

– Отвергните сатану! - Почти кричал актёр, играющий Иисуса. – Истинно говорю вам, настал час, когда вы должны сделать выбор. Милосердный Бог говорит моими устами: смиритесь пред славой Господней!

Один из легионеров сел рядом с крестом и вынул из-за пазухи бурдюк с вином, второй подошёл и ткнул Христа тупым концом копья. Толпа гневно взревела, и легионеру прилетело гнилым яблоком по голове. Он обернулся в гневе, ища глазами того, кто это сделал. Не нашёл и только, сплюнув под ноги, отошёл на несколько шагов в сторону, чтобы крест с висящим Иисусом заслонил его от следующих бросков.

– Это трагедия или балаган? – Снова послышался сварливый шёпот Риттера.

Он кривил рот в недовольной гримасе и теребил узкую чёрную бородку, которую он, кажется, отрастил недавно, и которая придавала ему вид удручённого козла. Между тем, Иисус печально склонил голову.

–Не смирились пред Господом, - сказал он, как будто сам себе, но его слова разнеслись громким эхом, поскольку аудитория молчала, зная, что приближается кульминация. - Остались полны презрения, высокомерия и равнодушия. Так что же мне делать? - Он оглядел аудиторию, словно ожидая, что она посоветует ему что-то.

– Покарай их! - Закричал один из нанятых зрителей, и толпа вторила ему.

– Сойди к нам, Иисус! Покарай грешников!

– Может, я должен проявить милосердие? - Спросил актёр в пространство.

– Нет! Нет! Довольно жалости! Покарай их!

– Да! - Сказал Иисус громким голосом. - Ибо разве не совершу милосердный поступок, убивая бешеную собаку? Разве не защищу таким образом верного стада? Разве хороший пастух может позволить его пастве дрожать от ужаса пред зверем?

– Нет, не может! Сойди и покарай их! Убей зверя!

– Да будет так! - Крикнул актёр, и за его плечами грянул гром и появилось сияние.

Упал с потолка белый занавес, заслоняя кресты, но почти сразу же снова поднялся. Иисус стоял теперь в сияющих доспехах, в шлеме с широкой стрелкой и с мечом в руке. С плеч его струился вышитый золотой нитью пурпурный плащ.

– Подменили актёра, - заявил Риттер, что было совершенно излишне, так как я знал, что первый актёр не способен переодеться так быстро. Но зрители не должны были догадаться об этом обмене фигур, потому что шлем со --">