Генри Лайон Олди - Мессия очищает диск

Олди Генри Лайон — Мессия очищает диск

книга первая НЕ БУДИТЕ СПЯЩИХ ДРАКОНОВ

часть первая КЛЕЙМО НА РУКАХ

Тигр выпускает когти, не думая о них, но жертва не может скрыться. Дракон использует Силу, не замечая ее, однако гора не может устоять.

Из поучений мастеров

Глава первая

1

Процессию сопровождало не менее сотни людей дворцовой охраны — все с гонгами и барабанами, в пурпурных халатах, затянутых поясами с роговыми пластинами, в шелковых праздничных шляпах, с лихо загнутыми отворотами, напоминавшими крылья легендарной птицы Пэн. Вот уж воистину — величие видно издалека! Особенно когда сиятельный Чжоу-ван, родной брат ныне здравствующего императора Поднебесной, Сына Неба Юн Лэ, в очередной раз возвращается в жалованный ему удел!

Впрочем, зеваки в толпе переговаривались вполголоса: дескать, нечистый на руку принц Чжоу уже трижды отстранялся от правления уделом за «злоупотребления» и явные нарушения канона Ведомства Работ, установленного специально для «кровнородственных ванов», как то: злостное пренебрежение указанной высотой дворцовых стен, двойное увеличение положенного количества ворот, покраска крыш западных палат в неподобающие цвета, не считая киноварного оттенка воротных створок, и так далее.

Но до того ли сейчас, когда в Нинго праздник, а в серой слякоти будней это уже немало!

Следом за охранниками двадцать придворных бережно везли в черепаховом ларце, украшенном яшмой и изумрудами, драгоценные реликвии Ведомства Обрядов: свидетельство на титул вана, именуемое «цэ» и вычеканенное на тончайшем листе червонного золота, а также личную печать принца Чжоу, имевшую квадратное основание и навершие в виде прыгающего тигра.

Рядом с реликвиями в ларце хранился свиток — копия нефритовых табличек из Храма императорских предков — с двадцатью иероглифами, которые должны были составлять первую часть имен потомков Чжоу-вана на протяжении двадцати поколений.

И упаси Небо ошибиться — бдительное око Управления императорских родичей не дремлет!

За придворными, в окружении евнухов с веерами и опахалами, неторопливо двигался экипаж нынешней фаворитки принца Чжоу, его любимой наложницы, красавицы Сюань, которую за глаза в шутку называли Сюаньнюй* [Сюаньнюй — Дева Девяти небес, даосское божество.] Беспорочной. Сам Чжоу-ван, словно стремясь лишний раз подчеркнуть свое пренебрежение этикетом, ехал не впереди процессии, а рядом с экипажем наложницы и, склонившись к затененному шторами окошечку, распевно шептал что-то — должно быть, читал возлюбленной стихи эпохи Тан, до которых был большой охотник.

И все шло своим чередом, своим порядком, установленным до мельчайших подробностей, пока из задних рядов толпы вперед не протолкалась пожилая грузная женщина и, не остановившись на достигнутом, пошла себе вперевалочку прямо к принцу Чжоу и экипажу красавицы Сюань.

Эту женщину знали все в квартале Пин-эр. Ну скажите, кому не знакома Восьмая Тетушка, жена красильщика Мао, нарожавшая своему тщедушному муженьку добрую дюжину ребятишек, — тихая, покладистая простушка с вечно распаренными от стирки руками?

Но чтобы так, вопреки основам всех миров Желтой пыли, прямо навстречу кровнородственному вану...

— Прочь, негодная! — пронзительно, аж уши заложило, завизжал толстенький евнух и хлестнул нарушительницу спокойствия опахалом. Удар пришелся по выставленному предплечью Восьмой Тетушки, послышался треск, от бамбуковых пластин опахала брызнул во все стороны украшавший их мелкий бисер.

В ту же секунду сложенные «обезьяньей горстью» ладони жены красильщика Мао наискось обрушились на оттопыренные уши евнуха, бедняга захлебнулся так и не родившимся криком и сполз на мостовую, продолжая беззвучно разевать рот, будто вытащенная из воды рыба.

А Восьмая Тетушка продолжила свой путь к экипажу.

Первым опомнился длинноусый придворный в черном халате, расшитом голенастыми драконами, и при поясе тайвэя — начальника стражи.

Он коротко скомандовал, и охранники мигом сломали строй, обтекая придворных с реликвиями — символами ванского достоинства; вокруг Восьмой Тетушки сомкнулись конские крупы, а позже, --">