Анна Мичи - Шагни в Огонь. Искры

Предисловие. О терминологии

В этом тексте использованы слова «чёрт», «километровый» и названия привычных нам земных месяцев при описании фантастического мира. Это сделано для того, чтобы читатель не путался в незнакомых словах, которые не добавляют много колорита, а напротив, с моей точки зрения, заставляют спотыкаться и мешают плавному восприятию. Если кто-то опасается, что такой подход может нарушить атмосферу действительно иного мира, предлагаю считать данный текст переводом на русский язык, где все иностранные (иномирные) слова уже заменены переводчиком на привычные нам.

Шагни в Огонь

Часть первая

37 год Рейки, 4754 всеобщий год

Цусаки – май

Тенки: Путь в Йокола

– Ты куда! Немедленно вернись! – истеричный женский голос стал неслышен, когда мальчишка с силой захлопнул тяжёлую дверь.

– Да двести раз же сказал, успокойся, старая дура, – пробормотал он и поправил съезжающую с плеча сумку. Одарил дверь злым взглядом, презрительно сплюнул на деревянное крыльцо. Коснулся лямок ещё раз и вышел со двора.

За рваными облаками висел тонкий обломок луны, на деревенской улице неровной цепью горели фонари. Лампы поновее были оборудованы заклинанием, включавшим свет при появлении человека, и стоило мальчишке вступить в зону действия магии, как тощую фигурку заливало огнём. Похоже, ему изрядно надоела подобная услужливость: при каждой новой вспышке он машинально вскидывал ладонь к светлой чёлке и шипел под нос что-то явно нелестное.

Полуоткрытую калитку в окружающем деревню заборе мальчишка приметил сразу же и обрадовался удаче, словно хорошей примете – значит, дорога принимает.

– Хой, Тенки! – внезапный возглас донёсся сверху.

Мальчишка остановился, поправил котомку, задрал голову.

На заборе сгорбилась тень. Озий. Озий вечно околачивался рядом с воротами: в них сторожем сидел его отец.

– Ты куда? – с любопытством поинтересовалась тень. – На ночь глядя...

– Да так, – пожал мальчишка плечами, стараясь, чтобы жест выглядел независимым.

– Чё, всё-таки решился? В Йокола?

Тенки молчал, вглядываясь в чёрную фигуру верхом на заборе.

– Ты чё ночью-то! С ума сбрендил?

– А что делать? – зло ответил пацан. – Она ж днём с меня глаз не спускала, я сумку два дня собирал.

– Мать, да? Ну она же беспокоится.

– Иди ты! Беспокоится. Ей важно, чтоб рабочие руки не ушли, вот и всё.

– Не, я думаю, она всё-тки беспокоится, – с сомнением покачал головой Озий. – Матери все беспокоятся. Моя вон тоже, всё время спрашивает, где меня носит. Хоть я и с отцом постоянно. А у тя и... – парень на заборе осёкся.

– Да вы достали уже все! – взорвался мальчишка. – Утоп, ну и утоп, хрен с ним! Что я теперь, всю жизнь у юбки должен сидеть и его заменять? Да идите вы все...

Оборвав на полуслове гневную тираду, он жёстко сощурился и мотнул головой. Снова поднял глаза на невидимого собеседника. Добавил, смиряя голос:

– Да ну на фиг.

– Ты тока магию не кидай. Я ж не со зла.

– Да не кидаю я. Не стал бы, даже если б и умел, – слова прозвучали одновременно резко и устало.

– Ну теперь-то тебя научат. Если дойдёшь до магика, – сказал Озий, словно утешая.

– Ага. Если дойду, – светловолосый криво усмехнулся и размашисто утёр нос рукавом. Стоять на месте было холодно.

– Твёрдо решился?

– Ага.

– Медведей, волков, пятнистых не боишься?

– Я берегом пойду.

– Эх. Что ж ты до лета не подождёшь, раз уж ночью идти приспичило? Летом хотя б тепло.

– Дурак ты, что ли, Озий? Я до завтра выждать не могу, а ты – лето. Поскорей бы уж убраться отсюда.

– Чё те не нравится в деревне? – кажется, мимолётные слова обидели парня на заборе. – Море рядом, чем заработать на кусок хлеба, всегда найдётся. Не гнался бы ты за птицей в небе, а? С неба дерьмо часто валится, а проку с него немного!

– Пошёл я, Озий, – мальчишка поправил сползшую с плеча

--">