Грег Бир - Хорал забвения

Грег БИР ХОРАЛ ЗАБВЕНИЯ

Мышление, погруженное в сон

Жанр фэнтези прочно утвердился в современном литературном потоке. Выдуманные истории органично вписались в «структуры повседневности», доставляя удовольствие самым разным категориям читателей — от любителей сугубо развлекательных actions (бесконечная серия о Конане-варваре), до ценителей глубоких философских обобщений (романы Дж. Толкиена, классика жанра и профессора английской литературы Урсулы Ле Гуин и др.). Как часто бывает, в этом жанре вновь первенствуют американцы, что можно объяснить, кроме прочего, фактическим отсутствием в этой стране добротно развитого традиционного фольклора, не говоря о мифологии. Одновременно данное обстоятельство порождает неизбежный интернационализм американской «фантазийной» литературы: за неимением собственных мифов и сказок, авторы обращаются к классическим сюжетам, большей частью, к греко-римской мифологии, но, впрочем, и к восточной — арабской, индийской, китайской.

Отвлекаясь от ученых литературоведческих рассуждений, можно в первом приближении выдвинуть критерий отличия фэнтези от фантастики как таковой. Очевидно, фантастика, как правило, связана со знакомой реальностью где-то процентов на пятьдесят, тогда как для фэнтези эта цифра не должна превышать десяти процентов. В идеале, надо полагать, произведение жанра фэнтези вообще не может быть связано с земной действительностью, опережая в этом смысле и мифы, и сказки, которые, при всем их волшебстве, все же базируются на основаниях нашего мира. Иными словами, автор образцового фэнтези должен выйти в совершенно иную систему координат, желательно, за пределы привычной трехмерности.

Однако на практике такой абсолютный уход пока не наблюдается. Видимо, для явления полного «отрыва» нужно, чтобы соответствующие вещи были написаны существами из иных миров, — как более или менее человекоподобными, так и, допустим, какими-нибудь разумными рептилиями. То, что создано человеком, даже самая «крутая» фантазия, с неизбежностью несет в себе узнаваемые реалии. Например, как бы ни старались авторы литературного сериала о Конане изобрести что-либо невероятное, все же в каждой книжке непременно проступают фрагменты земной истории — феномены классической античности, Древнего Востока, средневековья и т.д. Удержаться от соблазна крайне трудно: в конце концов автор фэнтези в плане традиционной образованности вряд ли может выделиться чем-то особым, воздействие же образованния на общую культуру значительно сильнее, чем порой хотелось бы.

Один из классиков американской фантастики, равно как и вообще американской литературы, приложивший руку и к жанру фэнтези, Филип Дик попытался обозначить общий критерий отличия science fiction от fantasy. «Фэнтези, — считал он, — содержит то, что общее мнение расценивает как невозможное (impossible), научная же фантастика объемлет то, что тем же общим мнением принимается как возможное, но при надлежащих обстоятельствах (possible under the right circumstances)». Собственных героев, выведенных в своей лучшей «фантазийной» повести «Король эльфов» (1953), Ф. Дик рассматривал как проекции общечеловеческих первообразов, или архетипов Карла Густава Юнга (1875-1961), который ввел в теорию психологии понятие коллективного бессознательного, где отражается опыт предшествующих поколений, восходящий к первичным мифологическим мотивам. Филип Дик, будучи одним из немногих писателей, кто удачно анализировал собственный творческий процесс, отметил характерную особенность своих вещей в жанре фэнтези. Это были «рассказы, где внутреннее психологическое содержание проецировалось во внешний мир, становясь трехмерным, реальным и конкретным».Дик, на наш взгляд, удивительно точно обозначил психологическую подоплеку жанра фэнтези, воспользовавшись теорией знаменитого психиатра, впервые обнаружившего случайное возникновение в человеческой психике (строго говоря, в снах пациентов) мифологических и фольклорных сюжетов.

Свое «коллективное бессознательное» Юнг считал более глубоким слоем, нежели индивидуальное бессознательное. В таком случае, если вслед за Ф. Диком мы примем соответствующее понимание жанра, то значимость его неизмеримо возрастет, поскольку фэнтези окажется ориентированным на самый глубокий слой психики. Соответственно, раздвигаются и границы жанра: в определенной степени мы вправе отсчитывать поступательное движение фэнтези с --">