Влад Вегашин - 1. "Пробужденное пророчество", главы 1-14. Внимание, Новая версия!

тавернах с самого утра непросто было найти свободный стол, радовались подсуетившиеся вовремя портные, сдирая с покупателей втридорога за непромокаемые плащи, радовались уличные мальчишки - погода погодой, а вот возможность слупить лишнюю монетку за любое, даже самое пустяковое поручение, сорванцы никогда не упускали. Радовались даже легионеры - тому простому факту, что им, в отличие от городской стражи, не требовалось патрулировать улицы. Правда, радость их длилась ровно до того момента, как непосредственное начальство огласило приказ господина Эрика фон Кассла, главы седьмого департамента, отвечавшего за регулярную армию. Приказ этот, если отбросить в сторону канцеляризмы и официальности, гласил: нечего бравым имперским воинам прохлаждаться в казармах, лучше пускай они отправятся в ночь на ближайший полигон и проведут там внеочередные маневры в нестандартных погодных условиях. Тут-то и пришлось легионерам позавидовать стражникам, но было уже поздно - поздним вечером первого дня месяца леима расквартированные в столице Второй, Седьмой и Двенадцатый легионы унылым маршем прошли через Серебряные ворота в направлении полигона, кидая неприкрыто-завистливые взгляды в сторону поглядывающих на колонну из-под прикрытия широкого деревянного навеса охранителей врат.

Последние же нетерпеливо поглядывали на большие механические часы - уже двадцать минут как следовало запереть на ночь тяжелые створки, после чего можно закрыться в натопленной, сухой сторожке, принять по кружечке горячего, только с огня, грога, и отдохнуть после трудового дня. Тем более, что день оказался, может, и не слишком тяжелым, но уж больно мокрым и холодным - ветер сегодня распоясался сверх всякой меры, и стоило высунуть нос за тяжелую дверь, как злой порыв швырял в лицо горсть мелких колючих капель, а если приходилось еще и из-под навеса выглянуть, то невзирая на натянутые поверх казенных шлемов непромокаемые капюшоны собственных плащей за шиворот обязательно опрокидывалась кварта-другая ледяной воды. Да уж, после такого денька теплая сторожка, грог и огонь в печке - самые лучшие друзья. И можно даже немножко пренебречь служебными обязанностями - по уставу, один стражник обязан безвылазно находиться на улице возле самых ворот, но в такую погоду пускай этот устав соблюдает тот, кто его написал! По крайней мере, двадцатилетний Эри Венкер считал именно так, и не было на свете аргументов, способных заставить его передумать. Ну, разве что кулаки сержанта Рости, но сержант ведь тоже не дурак - в такую погоду с объездом ехать!

- Угораздило же нас сегодня дежурить, орков хвост! - выругался Эри, вломившись в сторожку и пытаясь стряхнуть с кольчуги неведомым образом просочившуюся под плащ воду.

- У орков нет хвостов, - меланхолично поправил его напарник.

- А мне по..., - выругался стражник. - Ты-то чего расселся, зануда, твоя очередь у ворот торчать.

- Можно подумать, ты там сейчас торчал, - ухмыльнулся Джун. Он служил в страже столько лет, сколько Эри жил на свете, и побольше напарника знал, когда и как можно нарушать устав. - Всего двадцать минут от твоего часа прошло. Нет уж, дружище, пришел греться - грейся, я ведь не против. Но и совесть имей. Согреешься, обсохнешь чутка - и давай, еще двадцать минут. А потом я таким же макаром подежурю. Грога достаточно, сам не заметишь, как дежурство кончится. Если же сейчас расслабишься, да на лавку завалишься - уснешь. И кто тогда на воротах стоять будет, Император?

- Ты бы того, поосторожнее с Императором, - пробурчал Эри, в глубине души признавая правоту старшего товарища. - Плесни-ка грогу лучше. Чертов дождь, чтоб его... даже куртка мокрая, а она ж под плащом и под кольчугой!

Не прекращая ругаться, он взял со стола наполненную ароматным и горячим напитком кружку, поднес ее к губам, но отхлебнуть не успел - в ворота постучали. Громко, настойчиво и с уверенностью, как стучит человек, свято уверенный в своем праве войти в город после наступления темноты.

Эри выругался. Громко и витиевато. А поскольку ругательств он знал великое множество, его долгую и эмоциональную тираду оборвал лишь повторный стук.

Джун с явной неохотой выбрался из старого кресла перед печкой, подошел к наружной стене и открыл смотровое окошко. Злой ветер тут же швырнул ему в лицо пригоршню холодной воды, колючие капли больно прошлись по коже.

У ворот стоял высокий человек с мечом за спиной. Один.

- Какой-то сумасшедший одиночка, - сказал --">