Влад Вегашин - Почерк Зверя (СИ)

Влад Вегашин
Почерк Зверя

Аннотация:

Даже у наемных убийц есть свои принципы. Особенно, если эти убийцы — существующая долгие века эльфийская Лига Теней. Но что-то заставило эльфов поступиться традициями, и начать убивать своих сородичей и детей. Что-то… или кто-то. Кто-то, стремящийся к абсолютной власти, и не щадящий никого на своем пути. Кто-то, чьи возможности почти безграничны, и чья сила пугает даже великого A.Z. Кто-то, чей почерк чувствуется во всех бедах, что сыплются на Империю, будь то взбунтовавшиеся баронства, или странный заговор непонятно против кого в древнем рыцарском Ордене Грифона, или оставляющая свои страшные следы Лига Теней. Но и у всесильного полудемона-полудьявола есть свои заклятые враги. И пусть они не имеют ни великой магической силы, ни многотысячных армий, ни многого другого, чего в избытке есть у Левиафана — но они верят в добро, и они готовы до самой смерти защищать свой несчастный мир от пожирающего все Зверя.

В багрянице чужого рассвета забытой любви

Расплетаются космы державной зари венценосцев,

И в сиянье сапфира вздымается храм на крови,

Мертвой ртутью истекшей на скрытую звездную россыпь.

Наши взоры наполнены каждой слезинкой дождя,

Что в серебряных нитях усердно сплетает нам небо

И взрывается в лужах, как будто бы дерзко шутя

Над порывами тех, кто еще ожидает победы,

Времена расступаются в скрытом преддверии тьмы,

Мы должны уходить, даже если о том не мечтаем,

Наши реки текут из чертогов земной кутерьмы

В те места, что в смятении лет прозывали мы раем.

Ведь не так уж и важно, насколько стремителен бег,

Нам бы только успеть к наступленью полярной метели

Разузнать, как в волшебный огонь превращается снег

И сказать в двух словах все, что в песнях своих мы не спели.

Ориллион

Глава I — Призрак предопределенности

Тихий- тихий, едва на грани слышимости — перезвон гитарных струн.

— Что это? Где я?

Нет ответа… и не будет.

Обволакивающий, проникающий, завлекающий серебристо-синий туман вокруг — и перезвон гитарных струн.

Молчи, молчи — не стоит сейчас нарушать то зыбкое, едва уловимое ощущение, когда Вселенная и ты сливаетесь воедино, становитесь на ничтожно малые доли секунды целым, и открываются те истины, которых иные алчут многие годы, а то и века…

Молчи, и не открывай глаз — просто слушай, ощущай, впитывай. Больше такого шанса тебе может и не представиться.

Чудовищное усилие над собой — сломать, сломать эту чужую волю! Пусть кажущуюся доброжелательной, пусть и сулящую невозможное, но столь желанное… Сломать! Потому что ничто навязанное извне не бывает к лучшему. Он слишком много раз имел возможность в этом убедиться.

Вега открыл глаза.

В ту же секунду, в последний раз застонав, умолкла гитара. Легчайший, почти неощутимый ветерок подхватил синеватый туман, разорвал его в клочья с яростью, которая более пристала бы урагану.

Наваждение исчезло.

Вернее, только часть наваждения.

Вега стоял у подножия широкой, не менее ста футов шириной, лестницы, уходящей вверх, к луне — огромной полной луне, отбрасывающей серебряные блики на бледную кожу даргела. Темнота вокруг, неестественная, густая, словно бы живая — скрывала стены, если они тут были. Лестница уводила к луне. Темный бархат ковра под ногами отсвечивал то алым, то индиговым, то и вовсе черным. Лишь по центру, как раз там, где стоял Вега, ступени перечеркивала голубовато-белая лунная дорожка.

Туман в голове наконец рассеялся. Вега вскинул голову, напряженно оглядываясь, руки сами собой потянулись назад, к рукоятям катан — и бессильно скользнули по воздуху.

Оружия не было.

— Где я? — еле слышно повторил даргел. И опять не дождался ответа.

Позади была темнота. Справа, слева, сверху — везде клубилась почти ощутимая физически темнота. Только вперед и вверх вела голубоватая дорожка лунного света, не оставляя выбора.

Через силу усмехнувшись, Вега шагнул вперед, на первую из сотен и тысяч ступеней. И просто ради интереса начал считать шаги.

Десять.

Сто пятьдесят четыре.

Четыреста семьдесят одна.

Одна тысяча семьсот тринадцать.

Пять тысяч сто тридцать…

Луна не становилась ближе. Ничего не менялось. А когда он обернулся — опять же, просто из интереса — оказалось, что ступеней позади нет. Со всех сторон клубилась --">