Клайв Стейплз Льюис - Хроники Нарнии

на молочно-белого оленя, который исполнит любое желание того, кто его поймает; о великих пиршествах и о поисках совместно с дикими Рыжими гномами сокровищ в глубоких подземельях и пещерах; еще — про лето, когда лес зелен, и старый Силен на своем жирном осле приезжает в гости, а то и сам Бахус наведается, и тогда вместо воды в ручьях струится вино и лесные празднества длятся неделями.

— Все это минуло, — печально вздохнул фавн, — Теперь у нас всегда зима.

И чтобы хоть как-то рассеять свою печаль, он достал из футляра, лежавшего на буфете, малюсенькую флейту, сделанную, похоже, из тростника, и заиграл. Флейта пела так, что Люси хотелось и плакать, и смеяться, и спать, и плясать — и все это одновременно. Должно быть, прошло немало времени, прежде чем она очнулась.

— Ах, господин Тамнус, — воскликнула девочка, — простите, что я вас прерываю, — вы так замечательно играете! — но мне пора домой. Ведь я зашла к вам только на минуточку.

— Теперь это, знаете ли, не имеет никакого значения, — сказал фавн, отложил флейту и грустно покачал головой.

— Не имеет значения? — Люси всполошилась. — Что вы говорите? Я сейчас же должна вернуться домой. Там, наверное, уже беспокоятся… Ой! Господин Тамнус! Что с вами?

Карие глаза фавна наполнились слезами, потом слезы покатились по его щекам, закапали с кончика носа, и в конце концов он, закрыв лицо руками, зарыдал в голос.

— Господин Тамнус! Господин Тамнус! — Люси страшно огорчилась. — Перестаньте! Ну, перестаньте же! Что с вами? Вам плохо? Миленький господин Тамнус, скажите мне, отчего вы плачете?

Однако фавн рыдал и рыдал — будто у него разрывалось сердце. И даже когда Люси обняла его и подала ему свой носовой платок, он все равно никак не мог остановиться. Он просто взял у нее платок и стал утирать слезы, а когда платок намокал от слез, он выкручивал его обеими руками и снова утирался, и это повторилось столько раз, что в конце концов Люси оказалась посреди целой лужи слез.

— Господин Тамнус! — закричала девочка, тряся фавна за плечи. — Перестаньте. Немедленно перестаньте! Как вам не стыдно, ведь вы уже совсем большой фавн. Почему же вы плачете?

— Ы — ы —ы! — рыдал господин Тамнус. — Я плачу потому, что я совсем плохой фавн.

— А я думаю, что вы вовсе не плохой фавн, — уговаривала его Люси. — Я полагаю, что вы как раз очень хороший фавн. Вы даже самый лучший из всех фавнов, каких я только встречала.

— Ы — ы — ы! Вы бы так не говорили, если бы знали, — отвечал господин Тамнус в промежутках между рыданиями. — Нет, я — ужасный фавн. Я-то как раз полагаю, что фавна ужаснее меня не было от начала времен.

— Да что же вы такого сделали? — удивилась Люси.

— Мой покойный родитель — вон его портрет, над камином, — он никогда бы не сделал бы ничего подобного.

— Чего — ничего? — выспрашивала Люси.

— А вот как раз того, что сделал я, — рыдал фавн. — А я пошел на службу к Бледной Ведьмарке. Вот я какой! Бледная Ведьмарка платит мне за услуги!

— Бледная Ведьмарка? Кто это?

— Кто? Да та самая ведьма, у которой вся Нарния под каблуком! Та самая, из-за которой у нас всегда зима. Зима всегда, а Рождества — нет! Представляете?

— Какой ужас! — воскликнула Люси. — И за что же она вам платит?

— А вот это самое плохое и есть, — произнес господин Тамнус и глубоко вздохнул. — Я — похититель детей, вот я кто! Дочь Евы! Погляди на меня! Разве я похож на фавна, который, встретив в лесу бедное невинное человеческое дитя — а ведь это дитя не сделало мне ничего плохого! — так вот, разве я похоже на того, кто посмел, притворившись другом, привести дитя к себе в пещеру, напоить чаем и… и все ради того, чтобы, убаюкав оное дитя, сонным передать Ведьмарке?

— Нет, — сказала Люси. — Вы совершенно не похожи на такого фавна.

— Но я именно таков и есть! — воскликнул фавн.

— Что ж, — сказала Люси, поразмыслив (ей очень хотелось высказать ему все, что она думает по этому поводу, но так, чтобы не слишком его огорчить), — хорошего в этом, если подумать, и вправду мало. Но я-то ведь вижу, как вы теперь убиваетесь, и совершенно уверена: вы больше никогда-никогда не сделаете ничего подобного.

— Ах, дочь Евы, как же ты не понимаешь? — молвил фавн. — Все это было не когда-то. Это происходит сейчас и здесь.

— Что вы имеете в виду? — Люси побледнела.

— Ты — человеческое дитя, — сказал Тамнус. — А Бледная Ведьмарка приказала: если я вдруг --">