Кирилл Быстров - Я - Гений. Заражение

серьёзного с волосами Роузи не случилось. Волосы всего-то выпали в районе виска и над ухом, в остальном причёска осталась не тронутой. Видимо Роузи не успела нанести краску на всю голову. А скорее всего вовремя заметила, что это вовсе не краска. Тут в голову Гордона пришла мысль о том, что нужно было придумать формулу с более медленным действием.

 – Твоя работа? – тихо поинтересовалась Лили, указывая на Роузи, всхлипывающую за столом.

 Гордон на секунду задумался и молча кивнул. Лили внимательно осмотрела обожжённое место: кожа сильно покраснела и как будто оплавилась, стала необычайно гладкой. 

 – Поздравляю, Гордон, ты превзошёл сам себя. Ты хоть представляешь, что случилось бы, успей она намазать этим всю голову? – Лили потрясла флаконом с угольно чёрной жидкостью. – На месте ожога больше никогда не будут расти волосы. 

 Роузи разрыдалась, а Лили принялась её утешать:

 – Не переживай, мы всё вылечим.

 В животе у Гордона что-то неприятно ёкнуло. В тот момент, когда он составлял формулу, Гордону казалась очень удачной и безобидной его идея. Сейчас он уже так не считал. Он хотел, чтобы разъело только волосы, но о том, что разъест и кожу, он как-то не подумал. Действительно нехорошо получилось. Лили позвала Эли, и когда та вошла в кабинет сказала ей:

 – Эли, нужно чтобы ты сходила в город, – Лили взяла со стола бумажку и что-то на ней написала – Купишь все, что в этом списке.  Не забудь взять с собой еды на кухне. И постарайся вернуться до темноты. Справишься?

 Эли нерешительно кивнула в ответ, раньше она никогда не ходила в город одна, с ней всегда был Гордон.

 – А ты, – Лили посмотрела на Гордона. – Под домашним арестом. Никаких прогулок, до тех пор, пока не осознаешь всю серьёзность своего проступка.

 Гордон лежал на своей кровати, в спальне для мальчиков, бессмысленно уставившись в потолок. Время тянулось надоедливо медленно. За окном уже стемнело, но Эли так и не вернулась с новостями из города. На соседней кровати лежал Майк, который время от времени старался приободрить Гордона, уверяя его, что он поступил правильно, и Роузи это заслужила. Но Гордон и сам понимал, что на этот раз он перегнул палку. Майк это тоже понимал, просто не хотел критиковать друга. А вот истинных причин тревоги Гордона, Майк не понимал. Домашний арест тревожил его гораздо меньше, чем долгое отсутствие Эли. Конечно же, случиться с ней ничего не могло, но потеряться в темноте, при возвращении из города, было проще простого. Вдобавок, обещанный урок истории не состоялся. Теперь, обитателям приюта ещё не скоро удастся узнать о Великом Квинте. И всё по его вине.

 Когда Гордон вслед за Майком спустился вниз к ужину, Эли была уже там и с огромным аппетитом уплетала рис с овощами. За долгий переход она успела проголодаться, и на все вопросы мальчиков отвечала невнятным мычанием. Гордон махнул рукой на бессмысленные расспросы, и присев рядом тоже принялся за еду. На кухне присутствовали все обитатели приюта, ни много ни мало десять человек. Роузи, прикрывающая ладошкой обожжённое место. Джон – самый старший из мальчиков, которому в сентябре исполнилось шестнадцать. Эван – самый младший, ему было девять. Он сидел рядом со своей сестрой Кристиной, пятилетней малышкой, и пытался всунуть ей ложку риса в рот. Кристина упорно сопротивлялась. Впрочем, как всегда. Неподалёку от них расположились Джейн и Анна, две четырнадцатилетние подружки, оживлённо что-то обсуждавшие. К ложкам они притрагивались редко, что было вполне понятно: болтать с набитым ртом было неудобно. Гордон не переставал им удивляться, наблюдая, как они день за днём, безостановочно обсуждают всё на свете. Можно было подумать, что они не виделись и не общались несколько лет, и теперь навёрстывают упущенное. Лили была единственной, среди присутствующих, кто ничего не ел. Она смотрела поверх голов детей в сторону окна задумчивым  взглядом. Обычно в такие моменты на её лице можно было наблюдать едва заметную улыбку, но сейчас её не было. Гордон, справедливо связав это с недавними событиями, вновь почувствовав укол вины. 

 Лили и сама была сиротой. Осиротела в четырнадцать лет, а этот дом и приличное состояние досталось ей в наследство. Как именно ей пришло в голову основать в доме своих родителей приют, никто не знает. Но факт остаётся фактом: в возрасте четырнадцати лет, она отправилась в Балтмору – городок средних размеров, находящийся по --">