Элеонора Генриховна Раткевич - Ларе-и-т`аэ

упрекать станут — дескать, откуда к тебе столько лягушек понаехало?

Эннеари от неожиданности поперхнулся смехом.

— По-моему, — заявил он, откашлявшись и утерев с глаз выступившие слезы смеха, — на самом деле ты о моем посольстве больше меня беспокоишься.

Ренган помедлил немного и утвердительно улыбнулся в ответ.

— И почему бы, а? — поинтересовался Эннеари.

— Да потому, что я догадываюсь, зачем ты едешь, — ответил король. — Нет, не догадываюсь — знаю.

Сердце Эннеари отчаянно трепыхнулось в груди и замерло. Неужели... да нет же, нет, быть того не может!

— Ты о чем? — спросил он как можно небрежнее.

— Арьен... — Улыбка отца была полна такого печального и мудрого понимания, что у Эннеари захватило дух. — Как я мог не догадаться? Я ведь вижу, кого ты взял с собой — этого уже одного достаточно. Да и потом — а разве могло быть иначе? Разве мыслимо представить себе, чтоб ты не попытался?

Эннеари опустил голову.

— Арьен, я ведь ни единого мгновения не сомневался, что именно это ты и сделаешь. Когда я повстречал Лавелля, для него это случилось непоправимо поздно. А вот Лерметт — дело иное, верно?

— Да, — ответил Эннеари, не подымая головы. Он и предположить не мог, что отец разгадал его до самого дна души.

— Удачи тебе, — очень серьезно произнес Ренган. — Удачи.

Глава 1 Посольские ворота

Какой-то назойливый звук тихо зудел на грани слышимости, мешая сосредоточиться. Илмерран с подозрением уставился на кончик своего пера — волосок, что ли, прилип и поскрипывает? Да нет, перо вроде бы в порядке. Никаких волосков и песчинок не видать. Да и очинено перо на совесть. Нечему тут скрипеть.

На всякий случай Илмерран вынул перо из зажима, вставил новое из только что распечатанной пачки, обмакнул его остро зачиненный расщепленный кончик в чернильницу и на мгновение замер, вновь собираясь с мыслями.

Звук повторился.

Ну конечно! И как только Илмеррану могло прийти в голову, что у него скрипит перо? Разве у гнома может перо скрипеть? Разве у гнома в его рабочем кабинете может хоть что-нибудь отвлекать от дела? Не перо это скрипит и не комар зудит — нет и не может быть в кабинете Илмеррана никаких комаров. Здесь тихо и покойно, как и должно быть в рабочем кабинете любого уважающего себя гнома. Вне всякого сомнения, настырный звук исходит снаружи, из-за дверей.

Илмерран решительно обмакнул перо в чернильницу еще раз, подумал немного и так же решительно отложил перо. Нет, хочешь не хочешь, а надо разобраться, что же там снаружи творится. Все равно он не сможет нормально работать, пока не избавится от этой докуки. С чем-нибудь несложным, вроде расчета ежегодного государственного бюджета, он бы управился шутя, невзирая ни на какую помеху — даже вздумай пьяный в доску бродячий менестрель под самым ухом у Илмеррана настраивать свою раздребезженную лютню, которая отродясь не могла извлечь из себя ни одной нефальшивой ноты. Так то — бюджет. Всего-то навсего. Дело простое, незатейливое. А вот нынешняя его работа... к приезду короля все расчеты должны быть не только закончены, но и перебелены — и Илмеррану даже думать страшно, что может случиться, если он ошибется хоть в самой малейшей малости. Да, конечно, он всегда проверял и перепроверял написанное им не единожды. Да, за последние двести тридцать восемь лет он не допустил ни единой ошибки, не сделал ни единой помарки. Но и работы настолько сложной у него еще не было.

Илмерран осторожно подошел к дверям и прислушался.

Так и есть!

— Занят Его Всезнайство, занят! — яростным шепотом втолковывал кому-то паж. — Ну сколько можно повторять — занят!

Его Всезнайство! Илмерран тихо фыркнул. Арамейльский университет поименовал его доктором и почетным доктором различных наук. Сородичи уважительно называют его Наставником Королей. Его величество Риенн, ныне покойный король, назвал Илмеррана первым советником. А титулуют его тем нелепым прозванием, которым Лерметт, будучи еще малолетним принцем, наградил своего наставника на третий же день знакомства. И посейчас еще именно так он его и зовет. Остальные, впрочем, тоже, хоть и не в лицо — зато заглазно с легкой руки Лерметта никто его иначе и не называет. Нахальный мальчишка. Никакого почтения к сединам своего учителя — ну то есть совершенно никакого.

Илмерран хмыкнул, приосанился и распахнул двери.

--">