Андрей Ветер - Святой Грааль

освободился от второго ремня, на котором висели два ножа и изящно расшитый серебряными нитями мешочек, где хранились отрезанные кончики языков убитых врагов. Не отрывая взора от рабыни, он приподнял ногу, подставляя Элейне мягкий кожаный башмак, затянутый сбоку толстым шнурком.

— Сними…

Она стянула с Мордреда обувь и размяла ему ступни.

— Похоже, я утомился сегодня…

Он распустил узлы кожаных завязок, державших штаны, скинул просторную рубаху, и рабыня помогла ему забраться в кадку. Мордред с наслаждением внимал прикосновению её мягких рук. Он сел, согнув ноги в коленях и положив локти на гладко обструганные края кадки. Вода колыхалась на уровне его груди.

— Погоди, не отворачивайся, — он властно повернул голову девушки к себе, когда она отвела глаза от его заметно набухшего члена. — Приласкай меня… Напомни, как твоё имя?

— Элейна, господин.

— Элейна… У кого же тебя купил наш вледиг? — спросил Мордред и пошевелил бёдрами. — Какие у тебя замечательные руки. Как ты думаешь, Лодегран уступит тебя мне? Или он сам любит спать с тобой?

— Мне кажется, что он уже не нуждается в таких утехах, — тихо отозвалась девушка и внимательно поглядела на Мордреда: доволен ли он ею? — И мне кажется, что он упомянул однажды, что купил меня специально для тебя, господин.

— Неужели? — Мордред приподнялся на локтях и выставил нижнюю часть тела из воды. В темноте его почти не было видно, но Элейна всё же различила блестящую твердь, по которой скользили её пальцы.

— Пресвятая Дева, — прошептала она.

— То ли ты обладаешь таинственным даром, то ли я просто истосковался по женщине, — процедил Мордред. — Эту ночь ты проведёшь на моём ложе, и я не дам тебе сомкнуть ни твоих глаз, ни твоих ног…

Некоторое время он молчал, его громкое сопение смешивалось с всплесками воды.

— Скажи, а разве Гвиневеры здесь нет? — спросил он, когда освободился от первого напора желания. — Она не приехала сюда с отцом? Осталась в другом доме?

— Госпожа Гвиневера была здесь, но пять дней назад покинула Красный Дом.

— Почему вдруг? Сейчас не лучшее время для прогулок! — проговорил Мордред, досадуя, что не повстречал дочь Лодеграна.

— У неё большая свита, много воинов.

— Куда же она отправилась?

— В дом Артура, её ждут в братстве Круглого Стола.

— Что?! — Мордред едва не потерял дар речи. — Зачем?

— Разве ты не знаешь, мой господин, что вледиг Лодегран отдал свою дочь в жёны Артуру?

— Как?.. Что?.. Повтори!.. Гвиневера станет женой Артура? Когда?! — он вскочил и оттолкнул растерявшуюся девушку.

— Она уже жена. Свадебный пир уже состоялся^[4].

— Ах вот оно что!.. Но нет! Обещал мне свою дочь, а пытается откупиться рабыней…

Мордред выпрыгнул из кадки, расплёскивая по земле воду, и бегом бросился к дому вледига. Распахнув заднюю дверь, он ворвался в зал и закричал:

— Государь!

— Что стряслось, мой мальчик? — вышел ему навстречу Лодегран. — Почему ты голый? И что у тебя за безумный взгляд? Неужели Элейна напугала тебя своими ласками?

— В чём я провинился? Почему ты обманул меня? — Мордред с трудом сдерживал душившую его ярость. Он выпростал перед собой кулак и потряс им в воздухе, будто угрожая.

Лодегран нахмурился:

— Говори спокойнее… Что беспокоит тебя?

— Гвиневера!.. Ты отдал её Артуру!

— Да, — ответил Лодегран и отвёл глаза. Мордред словно окаменел и уставился на вледига. — Ты давно не бывал здесь, совсем ни о чём не знаешь. Наверное, тебя очень занимали набеги. Надеюсь, ты хорошо поживился.

— Почему ты отправил Гвиневеру к Артуру? — Мордред оглянулся на вошедшую в зал Элейну и рявкнул: — Скройся!

— Он взял мою дочь в жёны, — сообщил Лодегран. — Мы уже справили здесь свадебный пир. С тех пор минул почти месяц. Артур уехал сразу, не стал задерживаться, а Гвиневера покинула Красный Дом лишь пять дней назад. — Вледиг окинул долгим взглядом стоявшего перед ним голого юношу. У Мордреда было крепкое, стройное, пропорционально сложенное тело, с несколькими крупными рубцами на груди, на бедре, на животе.

Мордред просительно вытянул перед собой руки:

— Но ты обещал её мне, государь! Как же так? Ты же говорил, что она будет моею. Я не мечтал ни о каких других милостях. При мысли о твоей дочери у меня кружится голова. Она — моя единственная мечта, о Лодегран!

— Знаю.

— Я, сын великого Кэдмона, ждал дня, чтобы стать мужем твоей дочери --">