Дмитрий Викторович Распопов - Мастер клинков. Начало пути

Дмитрий Распопов Мастер клинков. Начало пути

– Ну что ж, – почесав затылок, сказал я сам себе, перекладывая монеты в кошель. – Левел первый: скилы на минимуме, из бабла пятьдесят золотых, задача – захватить мир.

Распопов Д.В. "Мастер клинков. Начало пути"

Пролог

– Ма-а-а-акс! – раздался дружный, многоголосый крик со двора.

Я, сидя за столом, готовил ненавистное задание по русскому языку. Ну, не виноват же я, что эта училка невзлюбила меня с первого взгляда и всегда придиралась ко мне на каждом уроке?! А вчера так вообще, за неприготовленные уроки вызвали мать в школу, и именно поэтому я сейчас сижу дома, а не гоняю в хоккей с друзьями.

– Ма-а-а-акс!!! – раздался крик громче прежнего.

Я, не выдержав, встал из-за стола и подошёл к окну: внизу стояла почти вся команда нашего двора и дружно кричала, вызывая меня на улицу. Они прекрасно знали, что я наказан. Более того, я был заперт дома с отобранным мобильником, запретом брать трубку домашнего телефона и, что самое обидное, включать папин компьютер. Поэтому они и вызывали меня старым проверенным способом, надеясь, что я смогу смыться из дома. Ведь они не могли играть без своего вратаря.

Едва ребята увидели меня в окне, как зашумели ещё сильнее, но я лишь развёл руками, показывая им, что ничего не могу поделать. Мама и папа очень рассердились из-за вызова в школу, а конкретно – разговора с Марьей Степановной. Нет, конечно, меня и раньше наказывали, запрещали гулять, включать компьютер, но такого тотального облома у меня ещё не было никогда.

Несмотря на мои жесты, ребята во дворе не успокоились, на них уже стали кричать соседи из квартир ниже моей. Пришлось самому высунуться в форточку и прокричать:

– Меня не выпускают! Можете не ждать, пацаны, меня не выпустят все выходные.

Ребята обиженно, но потом сочувственно загудели и, махнув мне руками, направились к ледовой «коробке» в соседнем дворе.

– Максим, опять холод в дом пускаешь? – раздался за спиной недовольный голос мамы.

Я быстро вылез обратно, закрыл форточку и, делая виноватый и просящий вид, обернулся к ней:

– Ну мам, там ребята приходили, у нас сегодня встреча. Знаешь, как им нужно моё присутствие?!

После этих слов глаза мамы заметно подобрели, а голос слегка дрогнул:

– Нет, Максим, ты наказан и проведёшь все эти выходные дома, уча уроки.

Видя слабину мамы, я сделал совсем умоляющий вид:

– Ну мам, ну пожалуйста. Я всё выучу, когда приду, честно. Сама игра всего-то на пару часиков, ну пожалуйста. Я даже потом полы помою в квартире, – попытался я поторговаться.

Уж не знаю, что повлияло на маму, мои мольбы или обещание помыть полы, но разрешение было получено. Я, на радостях поцеловав её в щёку, бросился одеваться. На ходу подхватывая приготовленные в коридоре вратарские принадлежности с коньками, я, прежде чем выйти за дверь, обернулся к стоящей матери.

– Спасибо, мам, ты у меня самая лучшая.

Сказав это, я, хлопнув дверью, бросился вдогонку за ушедшими ребятами.

Когда я прибежал, счёт уже был 2:0 – наши проигрывали. Быстро нацепив пластиковые доспехи, одев сверху телогрейку, я опустил решётку со шлема на лицо и встал в ворота. Все ребята были рады моему появлением, говоря, что теперь зададим жару этим задавакам.

«Лучше бы остался дома», – думал я, медленно поднимаясь по лестнице домой, несколько часов спустя. От моего хорошего настроения не осталось и следа.

Нет, саму игру мы выиграли со счётом 5:2. Но вот потом, после матча, недовольные проигрышем соперники стали задирать одного из наших, и состоялось ледовое побоище, тут же, на «коробке». К сожалению, в этой битве мы проиграли и теперь, хромая домой, я даже не представлял себе, что со мной будет. Катастрофа заключалась в том, что убегая из дома, я в спешке набросил на себя тот пуховик, в котором ходил в школу, жутко дорогой и подаренный мне отцом всего месяц назад, на день рождения взамен предыдущего, затёртого от постоянных падений на лёд.

– Лучше бы я остался в хоккейной форме, – с горечью произнес я, ощупывая несколько сделанных лезвиями коньков прорех, из которых на ходу сыпался пух. Лицо тоже ощутимо болело, и я совершенно не горел желанием видеть, во что --">