Евгений Прядеев - Сити, деньги и перо

Сити, деньги и перо

Глава 1

Почему я горжусь, что я пограничник?

Нет, совсем не за то, что 28 мая можно надеть зелёную фуражку, а затем творить разные большие или маленькие шалости. И не за песню «Офицеры границы» в исполнении Димы Горшкова. И даже не за то, что у меня есть друзья или однокашники в любом уголке нашей Родины.

Прежде всего, я горжусь тем, что часто видел мир с другого ракурса. Согласен, мысль корявая, но и объяснить её словами как-то проблематично. Это своими глазами видеть надо. Пограничники ходят по самому краю страны и следят за тем, чтобы он, этот краешек оставался неизменным. Так что, многое в нашей жизни удивительно само по себе и умные люди ловят эти моменты прикосновения к прекрасному. Жаль только, что умнеют люди обычно тогда, когда живут очень далеко от этого краешка, чаще всего потом, вспоминая байки из прошлого на встречах с друзьями 28 мая.

Я, например, видел вершину Эльбруса, до которой шлёпал пешком с тяжеленным рюкзаком за плечами и проклятиями в адрес тропы, которая никак не хотела заканчиваться. И лишь на самом верху я узнал, что туристам дают сертификат за покорение горы, а пограничников только птицы облетают.

Я видел эстонских военных, удивлялся их расхлябанности в двух шагах от нашей территории, а затем понимал, что они идут в другую сторону и мы сбились с маршрута. Скажи кому — не поверят. Всего-то делов, полкилометра в глубь чужой территории. Естественно, что мы никому и не сказали. По головке за такое не погладят. Тихонько посмеялись и пошли обратно, правда теперь уже аккуратно оглядываясь.

Я не знаю другой такой профессии, которая может показать мир с таких же разных горизонтов, да мне собственно, и не надо. На мой век хватит впечатлений от того, что я уже видел.

Я видел автомобильные камеры от большегрузов, плывущие по реке с грузом сигарет, и китайцев на моторных лодках с сумками чего-то запрещённого.

Я видел мёртвые деревни, которых линия государственной границы разделила пополам и жители просто разъехались в разные стороны. Я видел леса, в которых олени и лоси выходят на людей, нисколько их не пугаясь. Я видел места, в которые никто, кроме пограничников, не заходит годами.

Я видел мир таким, каким большинство людей его даже не представляет.

Я уверен, что у каждого пограничника найдётся в памяти история о том, чего обычные люди не видели и скорей всего никогда не увидят. И я горжусь именно этим! Родина доверила мне быть там, где всем остальным делать нечего.

Обо всём этом я думал, стоя на взлётном поле аэропорта Внуково, где совсем скоро должен был приземлиться нужный нам самолёт. Да-да, именно. До взлётки метров триста, а до некоторых самолётов и доплюнуть можно.

Подавляющее большинство пассажиров, регулярно пользующихся услугами авиасообщения, здесь никогда не были и не будут. Сюда даже таможенников не пускают, чтобы не дай бог ничего не спёрли. Здесь ходят аэродромные служащие, курят лётчики и шествуют пограничники.

Ну и мы с Мироном. Естественно, по блату и благодаря старым связям.

— Что-то долго борта нет, — недовольно пробурчал Мирон, ёжась на холодном ветру. Казалось бы, октябрь выдался вполне тёплым, отдельные экстремалы ещё в шортах ходят, а здесь холодина, как на Северном полюсе. Впрочем, на взлётном поле всегда сильно дует, всё-таки огромный пустырь с кучей работающих авиационных моторов.

— Ой, да ладно тебе! — махнул рукой Саня Тепляков. — Только что ж отзвонились. Самолёт сел по расписанию, значит скоро притащат к рукаву. Докурим и пойдём потихоньку.

Саня учился вместе со мной. Пускай не в одной группе, но кто обращает внимание на подобные мелочи. Казарма всегда остаётся казармой, где всё и все всегда на виду, а сущность человека выплывает наружу через крайне короткий промежуток времени.

На первом курсе мы столкнулись в наряде по столовой, затем несколько раз вместе ехали в электричке из увольнения… Всё! Этого оказалось вполне достаточно, чтобы между нами завязались тёплые приятельские отношения. Даже после выпуска, когда наш курс разъезжался по самым дальним уголкам необъятной Родни, мы с Саней старались не терять друг друга из виду и всегда быть в курсе карьерных изменений друг друга.

— Предчувствие у меня какое-то странное, — проворчал Мирон. — На душе неспокойно.

— Мирон, хватит --">