Алексис Холл - Сталь и бархат

озера солнечного света, манили обещаниями невообразимого сексуального экстаза.

 

Ничего нового, знали-видали. Я зевнула.

 

- Вот видишь, - он отбросил демонические трюки. - Полезные навыки.

 

Я фыркнула.

 

Ашриэль начал писать смс, прижав телефон к рулю. Я инстинктивно потянулась за ножом, и он снова вздохнул:

 

- Я сообщаю принцу, что мы в пути, а не вызываю авиаудар или армию демонов-пожирателей.

 

Предосторожности кажутся забавными, пока кому-то не воткнут нож в спину.

 

- Не возражаешь, если я закурю? - спросил он, когда закончил.

 

- Валяй.

 

Он достал пачку "Кэмел" без фильтра и сжал сигарету губами. Я протянула руку через сиденье, чтобы прикурить, и пламя Zippo подсветило дугу его скул мерцающим золотом. Мне пора купить новую зажигалку. Эту подарила Ева, на ней выгравирована молитва "О душевном покое" Нибура. Еву всегда отличало жестокое чувство юмора, но я находила это возбуждающим.

 

- Кстати, вы можете присоединиться.

 

Ашриэль за один вдох превратил половину сигареты в столбик пепла.

 

- Ага, конечно.

 

Никогда ничего не бери у демонов. Правило капитана Очевидность.

 

- Оскар Уайльд, - лениво произнес он, - писал, что сигарета - это совершенное воплощение совершенного удовольствия. Она изящна и оставляет курильщика неудовлетворенным2, - он завершил цитату. - Дрочер.

 

Примерно через десять минут мы подъехали к "Бархату". В шестидесятые здесь работал стрип-клуб, и здание выставляло свое прошлое напоказ, словно кисточки на сосках. Красно-золотой снаружи и красно золотой-внутри, грязный, декадентский и самодовольно ироничный, клуб будто отпугивал и заманивал одновременно.

 

Ашриэль вел меня мимо зеркальных стен и геометрических фонтанов в стиле деко, золотых балюстрад и обитых бархатом будок. Интимное место - множество закоулков и укромных уголков без прямой видимости, а я ненавидела такие места. И я бы определенно кончила без помощи низких потолков и бесконечной череды меня самой, отраженной в зеркалах. Кажется, я отвлеклась.

 

Здесь нашлась галерея, скрытая за подозрительными красными шторами из бархата, и угловая сцена, все еще сверкающая блестками и потерянными стразами. После бара (еще больше зеркал плюс бликующие залежи бутылок) мы миновали пожарный выход, ведущий в переулок снаружи, и прошли через анфиладу распахивающихся дверей, выходящих на каменную лестницу. Каждая ступенька была окантована полосой выцветшей желтой краски, а стены - увешаны объявлениями о технике безопасности, пожарной тревоге, расписанием работы персонала и записками, написанными от руки. Я была рада оказаться подальше от всего блестящего.

 

На следующем этаже располагалась раздевалка. Одну стену отвели под еще большее количество зеркал, каждое в обрамлении голых лампочек, в то время как остальная часть комнаты представляла собой кладбище выброшенного гламура. Я отмечала вешалки с костюмами, веера из страусовых перьев, спутанные с париками всех цветов радуги, шелковые чулки, боа из перьев, бессистемные кучи косметики и сомнительный реквизит, включающий шестифутовый бокал для мартини с надувной оливкой.

 

Последняя лестница привела нас в небольшую административную зону. Здесь сидели несколько офисных работников, печатающих на клавиатурах и отвечающих на телефонные звонки. Как только Ашриэль переступил порог, они прекратили свои занятия и уставились на него. Он стоял достаточно близко, чтобы я почувствовала, как в ответ напряглось его тело.

 

Демоны не могут ощутить удовольствие, пока не украдут его у кого-то, и это означает, что они - неконтролируемые наркоманы. Их любимый наркотик - люди, и это единственный на свете наркотик, который в восторге вопит: "Выбери меня! Меня!". Я бы пожалела его, если бы не знала, как сильно демоны могут испортить жизнь. И чем больше вреда они приносят, тем сильнее становятся и тем труднее загнать их обратно в ад, где им самое место.

 

Звучит жестоко, но демоны причиняют людям боль просто фактом своего существования. Я никогда не встречала ни одного из них, кто попытался бы остановиться. Если Ашриэль действительно никем не питался, то он решил превратить свою жизнь в ад. Бедный ублюдок.

 

Я предложила ему другое искушение:

 

- Закуришь?

 

Он вытащил сигарету из пачки с таким сочным звуком, что мне тоже захотелось.

 

- Мальборо Лайтс? - вздохнул он.

--">