Алёна Митина-Спектор - Грязный город

Глава I

Невидимый друг

– Мам! Алик опять сам с собой разговаривает! – на весь дом завопил Виктор, выбегая из комнаты и громко топая по ступенькам вниз, где Демида готовила ужин.

Однажды у Алика появился таинственный друг. Мальчик разговаривал с ним обо всём на свете. Они вместе играли у него в комнате, но никто никогда его не видел…

Вот и сегодня таинственный друг навестил Алика. Когда они начали играть в прятки, в комнату по привычке без стука ворвался старший брат Алика, Виктор.

Демида вытерла руки о фартук и поднялась в комнату сына. Она сурово смотрела на мальчика. Алик виновато потупил взор.

–Ты опять? – спросила женщина. – Я тебе говорила – ещё раз я узнаю, что ты разговариваешь с несуществующим другом – и мы с отцом отправим тебя на лечение! Может там ты найдёшь себе настоящих друзей, а не вымышленных.

Позади матери стоял Виктор и крутил пальцем у виска.

–Я его не выдумал! Он существует! – Алик посмотрел на мать, но встретив её грозный взгляд, снова виновато опустил голову.

–Тогда где он? Где он? – по слогам спросила мать. – Да за что мне это всё? У всех дети как дети, а этот… – Демида бессильно всплеснула руками.

–Он спрятался… – тихо ответил Алик.

Виктор надул красные щёки от беззвучного смеха.

– И заходит он к тебе через окно? – сверлила глазами сына Демида.

– Да… Он боится… – робко ответил мальчик.

– Кого?

– Он боится, что вы его увидите… Он очень стесняется…

В комнату вошла бабушка, мадам Виолетта. Её губы как всегда были накрашены яркой помадой цвета фуксии. Она встала, заслонив собой Демиду с Виктором.

– Алик, – прозвучал хриплый голос мадам Виолетты. – Мы слишком к тебе добры и многое спускаем тебе с рук. Хотя делать этого не следует. Ты не понимаешь хороших манер и не ценишь то, что для тебя делают близкие.

Алика накрыла волна негодования. Он сорвался с места и выбежал из комнаты, едва не сбив Виктора.

– А ну стой! – полетело ему вслед. – Я ещё не закончила! Когда ты научишься уважать старших!

Но до Алика долетали лишь обрывки фраз. Ноги несли его подальше от этого дома, в котором он испытывал такие душевные муки. Он сел под раскидистой кроной могучего дуба. Сердце колотилось, в голове метались мысли. «Убежать? Куда? Я один в целом мире… Видно, мать была права, когда говорила, что я слабый». Горькие думы терзали мальчика.

Солнце зашло за горизонт и темень окутала каждый закоулок, каждую травинку погрузила во мрак. Алика никто не пошёл искать, и он просидел под деревом неизвестно сколько времени, пока не затекли ноги. Медленно встав с травы, он побрёл к дому. Вся семья собралась на кухне. Алик прислушался. Мать тихо всхлипывала, мадам Виолетта что-то говорила. Что именно – мальчик разобрать не смог. Алик незаметно прошмыгнул мимо. Он вошёл в свою комнату и зарылся с головой под одеяло. Ни единой доброй души в целом мире… Никого, кто бы мог поддержать его, понять его сердцем… Да хотя бы просто обнять!

Мальчик почувствовал, как урчит в животе. Чувство голода заставило его спуститься вниз, на кухню. Там уже было пусто. Все разошлись по своим комнатам. На столе ему оставили тарелку. Еда в ней уже остыла, но от пережитого волнения у Алика не на шутку разыгрался аппетит, и он с жадностью набросился на жареную картошку.

На следующий день к нему зашёл отец. Алик очень редко видел его дома. Отец практически никогда не заходил к нему в комнату. Алик протёр костяшками пальцев глаза – не продолжает ли он спать? Но когда отец заговорил, понял, что это не сон.

– Этот твой друг… – начал отец, – где он живёт?

– Не знаю… Он никогда не приглашал меня к себе в гости… – ответил Алик. В душе мальчика вдруг появилась надежда, что отец его поймёт и поддержит.

– Ты знаешь… Сегодня он заходил… – продолжил отец и лицо Алика прояснилось. – Он сказал, что ему надо срочно уехать… и просил тебе передать свои извинения… Он извинялся, что не сможет с тобой попрощаться…

Алик почувствовал ком, который подкатил к горлу и начал нестерпимо давить. Большие карие глаза покраснели и наполнились слезами. Волна негодования нахлынула на Алика. Уехал? Ни слова не сказал!? Он тщетно пытался проглотить ком. Отец не сказал более ни слова и вышел,