Иван VeganaMaia Вологдин - Имя нам легион. Чертово болото

своего родителя, неизменно радуя любящего отца хорошими отметками и успехами в игре на скрипке.

Не щадя себя в гонке к успеху, часто забывая собственные потребности и начинания, Денис, обеспечив полноценно финансовые потребности любимой семьи в кои-то веки решил реализовать собственную мечту о тихом и укромном гнездышке, надежно сокрытом от глаз надоедливых и любопытных соседей.

Не являясь любителем охоты или рыбалки, но посвятив огромную часть свободного времени терпеливому поиску удачного кадра, Копылов истово жаждал найти в запустении и тиши новый виток творческой деятельности, не раз попробовав увидеть достойную натуру в красотах Сибирского края.

Окрестности Братска, Иркутска, великий и грозный Байкал, Красноярские столпы были излазаны вдоль и поперёк и зафиксированы на жёстком диске фотографа, но не этих общепризнанных красот жаждало контрастное, часто противоречивое в творческих потребностях, сердце.

С развитием собственного стиля у Копылова выделилась и развилась еще одна замечательная черта. Видеть красоту в незримом, неказистом, зачастую мёртвом, заброшенном, увядшем и холодном – вот в чем действительно раскрылось его творческое предназначение к моменту начала повествования.

Сюжеты фотографий плавно, естественно изменились к возрасту зрелости, став комплексными, глубокими, наполненными.

Покосившиеся заборы на фоне туманных холмов. Замёрзшая, покрытая снегом, не примечательная для обывателя ветка ссохшейся рябины. Сгорбившийся рыбак, мирно дремлющий на коробе над лункой на пустынном берегу Братского ВДРХ. Потрёпанный, видавший жизнь чёрный кот, спрыгивающий с мусорного бака с неказистой добычей в зубах.

Эти моменты и многое, многое другое, сопутствовавшее часто сиюминутному настроению Копылова, являлись именно теми сюжетами, которые действительно трогали внутреннюю натуру творца, превращая его изыскания и личность в довольно самобытное явление на поприще фотографического искусства.

Стоит ли говорить, почему его душу всегда тянуло в деревенскую глубинку, выискивать забытые Богом места?

Идеальным местом, соответствующим запросам, в его воображении всегда оставался дом дедушки и бабушки, стоящий на отшибе небольшого населенного пункта, со странным, древним названием Бамбуй, которое брало свое начало, видимо еще со времен непокоренной, дикой Сибирской земли.

В этом месте Денис с наслаждением проводил летние каникулы, избирая его местом своего неизменного, безальтернативного отдыха до достижения «солидного», как казалось через призму юношеского максимализма, шестнадцатилетнего возраста, выискав в соседней деревеньке множество добрых друзей и первую, но несчастную любовь.

Только с истечением времени Копылов понял, почему родители столь рьяно выпроваживали его в захолустье, предоставив на летние месяцы фактически самому себе.

Большой огород подле дома, несколько коров и легкая доступность дешёвых, деревенских продуктов в девяностые годы казались житейским раем и именно поэтому работящие, жизнелюбивые, неусыпно следящие за хозяйством дедушка и бабушка сохраняли хоть какую-то видимость достатка.

Дед Дениса, передав по природному обыкновению, через поколения гены своему внуку, был также черноволос, крепок и крупен телом, видом своей деятельности избрав сельское хозяйство.

Самое смешное, что в прошлом, прожжённый работяга и ярый комсомолец, Константин Георгиевич Копылов, по его собственным словам, пробовал себя на поприще священнослужителя в далекой Владимирской области, в момент «оттепели», когда к порицаемой религии стали относиться чуть проще.

Своевольный и сумасбродный дед, однако, долго не выдержав монастырской муштры и «ушёл в мир», встретив в скитаниях по романтичной Сибирской земле свою любовь, куда успешно зазывала молодых людей советская пропаганда за длинным рублем и приключениями.

Полностью тернистый путь своего супруга, не знала даже жена, в шутку называя Константина то «шпионом», то «чекистом» за тотальное нежелание погружаться в собственную историю. Выспросить какой либо факт из его биографии было дело чрезвычайно трудное, неблагодарное, поэтому доподлинно о дедушке Денис знал разве что начальную и конечную часть повествования, где он представлялся довольно набожным и мирным селянином, всецело занятым добычей пропитания и собственными коровами.

Однако стоило Константину Георгиевичу снять футболку и взору --">