Илья Владимирович Ильич - Несбыточная мечта, но Сбывшееся желание

как вечер наступил, Мавка с Росью обратно под окна пришли. И опять он всю ночь с ножом у окна просидел, глаз не смыкаючи. Под утро и уснул там же у окна. Тогда я Вилу развязала, в платье своё нарядила, ещё два для сестёр ейных с собой дала да до дому отправила. Иванушка-дурачина под вечер проснулся, глядь – а нет пленницы. Ко мне с вопросами полез. А я чаво? Побожилася ему, что в комнату евоную не заходила, а русалка та, должно быть, сама испарилася, потому как существо водное, для суши неприспособленное. Энтот дурачинушка во всё поверил, сожрал у меня полхолодильника, заперся в комнате и завалился спать, чтобы на утро обратно на Смородину отправиться. Как только олух захрапел, я на улицу вышла. Смотрю, а девчата твои ужо тут как тут. Я их в дом проводила, дверь в комнату постояльца сваво отперла да и запустила их туда всех троих. Схватили они мерзавца энтого. Вила с Росью ему руки-ноги держали, а Мавка рот яво зажала, что-то пропела волшебственное тихохонько, опосля чаво тот без сознания и обмяк. Связали мы яво общими стараниями, во двор выволокли и пошли большой мешок искать, дабы в нём оттащить недоумка к Смородине и утопить, как котёнка несмышлёного. Нашли большущий мешок из-под картошки, вернулися, а, глядь – пленника и след простыл, одни верёвки только перерезанные на земле и валяются. Затем гляжу, а на земле следы евоные за околицу ведут. Принюхалася я, и хотя годы ужо не те, смогла-таки проследить яво по запаху до лесу. В твоё царство он, Хозяин Леса, убёг. А что дальше с ним было, мне ужо неведомо.

Лохматый старик улыбнулся, и глаза его ещё сильнее загорелись зелёным светом.

– Зато мне ведомо. Неужто вы думали, что я в своём лесу чужака не замечу? Ну да никуда он теперь уже не денется, будьте спокойны, – сказал он, раздавая карты на троих.

Играли они почти до рассвета. Играли в дурака. Каждый ставил на кон что-то своё. Пучеглазый старец проиграл четырнадцать щук, косматый лесной дед лишился десяти зайцев, только бабка оставалась в дураках лишь единожды и проиграла всего-навсего пуховый платок.

Когда большая бутыль опустела, гости собрались расходиться. Лесной Хозяин остановил их движением руки, что-то крикнул по-звериному, свистнул, да так, что у присутствующих уши заложило, и предложил посидеть ещё несколько минут.

Вскоре раздался хруст ломаемых веток, послышались тяжёлые хлюпающие шаги, при звуке которых бабка подозрительно посмотрела на всё ещё мокрого старца, и на поляну вышло неповоротливое двухметровое чудище, покрытое стекающей грязью, водорослями, улитками и насекомыми. Глаз у чудища не было, либо они были скрыты под толстым слоем мокрой грязи. В огромной левой руке оно тащило за собой безжизненное тело.

– А вот и ты, Чёрт Болотный. Где тебя столько времени носит? – сказал лесной дед, вставая с бревна и поворачиваясь в сторону новоприбывшего.

Чудовище ничего не ответило, лишь с легкостью бросило бездыханное тело молодого мужчины к ногам Хозяина Леса, развернулось и отправилось туда, откуда пришло.

– Да ладно тебе, не гневайся! И это, спасибо! – крикнул ему в след лохматый старик.

Оставшиеся гости поднялись со своих мест, подошли и уставились на покрытый грязью труп.

– Он энто. Точно он, – подала голос бабка.

– А это что такое? – сказал пучеглазый старец, наклоняясь над телом мертвеца, прижавшего к груди окоченевшими руками большой, размером с хороший кочан капусты, камень.

Потоки воды с длинной бороды старца хлынули на мертвеца и омыли тело. Оказалось, что мёртвый мужчина сжимал в руках не камень, а огромный золотой самородок.

Пучеглазый старец посмотрел на лесного деда.

– Получил он таки своё богатство, – усмехнулся тот. – Детина этот мне сразу не понравился, как только в лес зашёл, потому как неправильно зашёл, неуважительно. Идет, грибы ногами пинает, ветки у кустов ломает, ими же по деревьям лупит да всё бормочет себе под нос что-то про деньги да про богатства. Вот и приказал я Шуту Болотному самородок из моих запасов достать да у себя на болоте на видное место положить, а сам того олуха тайными тропами к этому болоту и вывел. А скупердяй невоспитанный, как золото увидел, сам в трясину с разбегу запрыгнул, камень к груди прижал, да так и пошел ко дну с ним в обнимку.

– И поделом ему, – сплюнула бабка.

– Я вам тут десять зайцев задолжал, – продолжил гостеприимный хозяин. – Что скажете, если я с вами по-другому расплачусь? Забирайте себе этого молодца, мне он всё равно без --">