Илья Владимирович Ильич - Несбыточная мечта, но Сбывшееся желание

покажутся. Но они ж у меня не совсем глупые. Они этого Иванушку-дурачка сразу заприметили и из воды в тот день головы не высовывали. Семь дней проходил олух с сетями, девчата его с глубины дразнили, а к берегу не подплывали. На восьмой день пришел молодец уже без сетей, встал на берегу да молить начал, чтобы русалки к нему сами вышли. Он, видишь ли, и умный, и красивый, и весь из себя прямо-таки Иван-царевич, а потому должен быть ещё и самым богатым, но всё у него как-то не так складывается. У соседа и квартира больше, и машина лучше, и зарплата выше, а он и работает, и подворовывает, и каждую копеечку откладывает, но всё никак не может получить столько, сколько хочет. Золота ему подавай да камней драгоценных, как в сказках. Девчата послушали его бредни, да так и уплыли от него в очередной раз. Вернулся он вечером в дом, а бабка его там всё подначивает, украшения ему свои незамысловатые подсовывает, чтобы тот русалок приманить смог. Обозлился он, наточил нож, взял у бабки бусы да серьги и на следующий день обратно на Смородину пошёл. Залез в воду прямо в одежде, достал из карманов бабкины украшения да девчат моих заманивать стал. Не прогадала бабка – ты ж знаешь, какие мои русалки на безделушки всякие падкие. Схватил он Вилу за руку, нож к горлу приставил да и выволок на берег. Та уж и плакала, и умоляла, но нипочём злодей не согласился её отпустить, пока та его желание не исполнит. Связал он её, темноты дождался да и поволок ночью в бабкин дом, пока люди не видят. Мавка с Росью за ним всю дорогу шли на расстоянии, подступиться боялись, а потом ещё всю ночь в избу стучали, но не отпер негодяй дверь и не освободил Вилу.

– А ты куда, старый хрыч, смотрел? – раздался голос из чащи леса, и на поляну вышла хромая горбатая старуха с большим крючковатым носом и длинными седыми волосами. Одета она была в простую серую рубаху, длинную и широкую красную юбку, на ногах у неё были лапти, причём один был значительно меньше другого.

– Здравствуй, бабушка! – оба старца поднялись с брёвен и вежливо поклонились.

– Здоровей видали! Ух, пока до вас, проклятущих, доберёшься, совсем без ноженек останешься. Ступа моя вся прогнила, а новую взять теперича негде, вот и пришлося на своих двоих ковылять. Ну, рассказывай, чаво там твои девки ещё наврали.

– А рассказывал я историю, что мне Вила с Мавкой поведали.

– Да знаю я. Сама в энтой истории участвовала.

– Это как так, бабушка? – спросил тот, которого называли Лесным Хозяином.

– А так. Молодец тот – хотя какой он, к чёрту, молодец? – у меня в доме-то и поселился. И Вилу несчастную туда же приволок. Я-то, старая, надеялася, что они яво утопят прямо там, на Смородине, а он, стервец, туда больше недели шастал да всё сухим из воды выходил. Сама-то я ему, почитай, ничаво сделать не смогла б. Отравить только если? Но тут уж мне совесть не позволила гостя, пусть и нежеланного, ядами травить. Вот кабы раньше – так сразу же б в печку, без разговоров. А сейчас годы ужо не те, с помелом даже справляюся.

Старуха присела на бревно и вопросительно уставилась на собравшего их здесь старика с всклокоченными волосами.

– Ну, Хозяин Леса, чаво стоишь? Наливай, да смотри без шуточек твоих. Помню я, как прошлый раз ты нас шишками еловыми отпотчевал. А я пока сама историю до конца расскажу, а потом уж и в картишки перекинемся. Ты прости меня, Речной Повелитель, что девкам твоим такую неприятность подкинула. Не думала не гадала я, старая, что они с дураком энтим так по-доброму обходиться станут. Да – чаво греха таить? – энто я ему с три короба наврала, будто бы русалки желания исполняют, потому как надоел он мне хуже горькой редьки. А как охальник энтот Вилку нагую да связанную ко мне в избу притащил, поняла я, что глупость сделала, да только уж поздно было. Хорошо, что хоть позволил девке одеялом срам прикрыть. Всю ночь он с ножом в руке у окна просидел, опасаяся, что девчата твои в дом полезут. Мавка уж больно яростно в окно колотила. Я было хотела их в избу пустить, да ножа острого убоялася. А как девки с первыми петухами обратно в Смородину побежали, так и он успокоился, нож отложил и стал думу думать, как бы желание своё с русалки стребовать. Та за ночь без воды исстрадалася вся. Вот я ему на утро и подсказала, что желание своё он у ней водой может выпытать, – старуха рассмеялась, обнажая неровные жёлтые зубы, – а Вилка только рада была. Цельный день он её водой колодезной отпаивал, замучился до колодца бегать, а результату никакого. А --">