(Nelli Hissant) - Быть его учеником (СИ)

деланно пожал плечами. Ведь необязательно тащить к вратам именно эту жрицу.

− Идиоты, − продолжал Рейстлин, всматриваясь в воду.

Карамон и Тассельхоф с одинаково горестными и глупыми лицами маячили у тела Крисании. Жрица выглядела… вполне мертвой. Даламар не чувствовал никакого торжества или печали, но тихо звереющий шалафи его изрядно напрягал.

− Так вот, от храма Паладайна нас отделяет расстояние незначительное, и…

− Я все не пойму, к чему ты ведешь, Даламар? − архимаг с досадой отвернулся от бассейна и посмотрел, наконец, на ученика.

− У тебя отлично получается пудрить мозги светлым жрецам, шалафи! − выпалил эльф.

Рейстлин взглянул на ученика так, будто тот был ему родным братом. Недалеким братом. Даламару захотелось, чтобы пол башни разверзнулся и сомкнулся над его головой.

Но его учитель вдруг рассмеялся.

У Рейстлина был просто удивительный смех. Редко кому доводилось слышать его, но те, кто слышал, еще долго не могли забыть и порой даже спустя долгие годы просыпались посреди ночи в холодном поту. Маг смеялся нечасто, но долго и самозабвенно.

В последний раз Рейстлин так смеялся, когда обнаружилось, что у Живчиков − плодов его неудачных экспериментов, − в месяц Дарения Жизни наступает брачный период, и нет для них тогда ничего привлекательнее, чем юный эльф, который пришел их покормить.

− Ты думаешь, для заклятия Бездны подойдет любой кретин, надевший белое и рассуждающий о боге нашем, Паладайне? Нет, нужен лишь истинный… Таких немного, и еще меньше тех, кто добровольно шагнул бы в Бездну рука об руку с темным магом.

Даламар проклял свою неосмотрительность. Честно говоря, мелькала у него порой мысль… Глупая мысль. Прогуляться весенним днем к светлому храму, побороть тошноту, наткнуться на какую-нибудь сердобольную глупышку, что захочет спасти его темную душу, совратить ее… О да, ученик опережает своего учителя! Он раньше него отворяет врата и…

Он вовремя затормозил в своих мечтаниях. Амбиции у эльфа были приличного размера, но все же здравого смысла у него хватало.

− А истинных жрецов на Кринне…

− Двое. Элистан и Крисания. И как, по-твоему, я потащу в Истар, а потом в царство Такхизис этого умудренного старца? И чем я соблазню его на такой-то подвиг?

Видение Элистана, шагающего под ручку с шалафи прямо к Вратам, возникло перед глазами и никуда не желало исчезать. Даламар проклял свое богатое образное мышление. Рейстлин тем временем, продолжал проклинать свою родню в лице Китиары и Карамона, чьими стараниями в мире скоро стало бы на одного истинного светлого жреца меньше.

Неожиданно Рейстлин улыбнулся. Улыбка мага была совсем не такой, как смех: при воспоминании о ней не холодела кровь в жилах. Эта улыбка была еще более редким гостем, чем смех, она была теплой и действительно украшала его хмурое лицо.

Вот только мало что вызывало эту улыбку… Да-да, в последний раз она появилась, когда Даламар случайно запер сам себя в кладовке с голодными Стражами.

Но сейчас величайший темный маг выглядел нездорово умиленным. Он увидел еще одну участницу разворачивающейся в роще драмы.

− Бупу! − воскликнул он. − Ты снова сослужишь мне хорошую службу, малышка…

Даламар округлил глаза. То есть Карамон и кендер захватили с собой овражную гномиху? Умеют развлекаться, что тут говорить.

− Лечебный магия! − победоносно провозгласила маленькая гномиха и торжественно возложила дохлую крысу на грудь жрицы.

Рейстлин, продолжая улыбаться, протянул руку в фонтан.

На щеках Крисании вновь появился румянец, и, к полному изумлению Карамона и Тассельхофа, она задышала. Никогда еще сеанс в комнате Всевидения не казался Даламару таким занятным.

− Бупу! − орал восторженно кендер, − Она вылечила ее! Бупу − светлая жрица!

− Вот и еще одна достойная кандидатура в спутницы до Бездны, шалафи, − пробормотал Даламар.

На его счастье, шалафи так радовался тому, что спас свой ключ от погребения, что не услышал ученика. Он развернулся к выходу из зала и кивком велел Даламару следовать за ним.

− Должен ли темный маг быть тоже истинным? − спросил вдруг он. − Для заклятия

--">