(Nelli Hissant) - Быть его учеником (СИ)

настоящее время.

В голосе шалафи слышался плохо сдерживаемый смех. Рука Даламара непроизвольно потянулась к груди, где продолжали кровоточить отметины от пальцев архимага. Воспоминания о том разговоре были еще совсем свежи. Как и раны.

Жрица Паладайна, конечно же, не знала и не могла знать, на что намекал Рейстлин. Она вздохнула с облегчением, не сумев скрыть этого, и тут же решительно шагнула вперед, протягивая руку для знакомства. Крисания храбрилась, это было слишком заметно. Даламар вспомнил, как вел себя сам, когда впервые явился в башню, старательно делая вид, что все ему более чем привычно − и бестелесный страж, маячивший за спиной, и непроходимая тьма коридоров, и вековые слои пыли, и затхлый запах, и мрачно сгорбленные деревья Шойкановой рощи.

Он тоже храбрился, что никак не могло укрыться от шалафи. Даламар надеялся только, что это было не настолько очевидно, как у Крисании.

Когда Рейстлин представил их друг другу, капюшон случайно сполз с его головы. Проклятье. Со жрицы моментально слетело все ее показное спокойствие.

− Эльф… − выдохнула она пораженно. Перевела дыхание, очевидно, сообразив, что прозвучало это не очень-то вежливо, но с языка уже слетело:

− Эльф не должен служить тьме!

Даламар услышал, как хмыкнул шалафи, отворачиваясь.

− Я − темный эльф, госпожа, − ответил он, прикоснувшись губами к руке жрицы.

− Простите, Даламар, − пролепетала она.

− Ничего, госпожа, все служители Света подвержены этому легкому расизму, − вежливо улыбнулся он.

Наткнувшись на выразительный взгляд шалафи, он поспешил ретироваться со сцены.

− Так, значит, ты − его ученик? И… Рейстлин − хороший учитель? − спросила Крисания чуть позже, когда шалафи, извинившись и сославшись на срочные дела, оставил их одних.

Рука Даламара привычно ухватилась за складки новой мантии, мускулы на руках напряглись.

В этот момент лицо Рейстлина возникло перед ним.

− Червь Катирпелиус поднимется из Бездны, он будет медленно пить твою кровь, пока не останется лишь сухая оболочка…

Шалафи предельно ясно дал знать, что перед Посвященной разрывать мантию не стоит.

− Он самый талантливый маг нашего ордена, − ответил он, отвернувшись. − Только один маг за всю историю был столь же могущественным — великий Фистандантилус. Но мой шалафи молод, ему всего двадцать восемь лет. Если он останется жить, он сможет…

− Если останется жить? − удивленно переспросила жрица.

− Прошу извинить меня, − скороговоркой произнес эльф. − Если вам ничего не нужно, то я вас покину, меня ждут мои обязанности.

Крисания недоуменно посмотрела вслед вылетевшему за дверь ученику Рейстлина и потянулась к сочным фруктам с Митраса, лежавшим перед ней на столе.

***

− Браво, − сказал Рейстлин, наткнувшись на ученика в коридоре. − Превосходное владение собой.

− Она… В порядке. Я не… Я очень старался не напугать ее, шалафи… Я бы никогда не помешал твоим планам…

− Конечно же нет, ученик. Иди отдыхай, вскоре тебе предстоит рвать мантию перед Конклавом.

Даламар покорно склонил голову и ретировался, чтоб вернуться спустя пару мгновений. Он удобно устроился у двери со свитком и изящным стаканом эльфийской работы, который он приставил к своему уху. А затем замер у двери, почтительно затаив дыхание.

За этой дверью его учитель проводил наисложнейший магический опыт − навешивание лапши на уши светлой жрице, праведной дочери Паладайна.

========== 2. Об истинных светлых жрецах и черных магах ==========

− Почему именно она? − спросил Даламар.

Глупо было ревновать к ключу от врат, к предмету, к наживке. Просто шалафи был так увлечен выстраиванием этого шаткого союза тьмы и света. Нездорово увлечен.

− Нет, ну ты только взгляни! Теперь мой кретин-братец и кендер вздумали ее закопать прямо в роще… − Рейстлин выругался и ударил кулаком по стене. − Они сейчас похоронят мой ключ!

Вода в бассейне в комнате Всевидения заискрилась, зашипела, точно чувствуя настроение хозяина. Рейстлин сжал руки в кулаки, стараясь успокоиться.

− Так в чем же проблема, шалафи? − Даламар

--">