Лариса Чайка - Ведьма и ее мужчины

ГЛАВА 1

Утро не задалось. Я пила кофе. Без всякого удовольствия, между прочим. Глотала обжигающую темно-коричневую жидкость и оглядывала разгромленную лабораторию.

Н-да! Убью щенков. Нет, Стива и Грега убью, а Рональда отшлепаю по попе. По наглой розовой попе. Ну, вот и что прикажете с ними делать?

Вчера вернулась поздно, весь вечер провела в деревне, помогала первенцу фру Варги появиться на свет. Устала как собака. Пришла поздно в темный дом, свечи зажигать не стала, а сразу же упала в кровать.

И выспаться, вроде, знатно удалось, никто не будил, в доме стояла нереальная тишина. Вот это-то и было подозрительно. Поэтому, когда проснулась, решила обойти весь дом.

Оглядела все зорким взглядом: ну, что ж, везде относительный порядок, разбросанных вещей немного, а на кухне – так вообще стерильная чистота. Где же они ели-то вчера вечером? Все припасы целы: все так же стоят на столе каша и сыр, прикрытые чистыми холстинками, и ни одной грязной посудины. Неужели к господину Бруксу снова ходили в гости и ужинали у него? Нет, я конечно, не против, но нужно же и совесть иметь. Зачем напрягать лесничего каждый вечер?

Я понимаю, что им внимания мужского не хватает. Что я понимаю в разных мужских занятиях и разговорах? Но госпожа Брукс уже смотрит на меня косовато, а я ведьма гордая и не привыкла быть кому-то обязанной. Мне можно. Мне все жители округи чем-то обязаны, а я им – ни-ни. Вот только отпрыски мои благоверные в долги меня перед населением вгоняют. Не порядок! Куда же они запропастились?

Накинув вязаную фру Линес шаль (это она в благодарность мне связала за то, что я ее мужа от пьянства отвадила), я вышла на улицу и пошла, уже было, к дому нашего лесничего, да притормозила…

Дверь в лаборатории была неплотно прикрыта. Не может быть! Просто быть этого не может! К своей лаборатории я отношусь бережно и трепетно, и вчера, я точно помню, что взяв настоек и трав для разрешения от бремени фру Варги, я самолично закрыла замок, добавив несколько закрепляющих заклинаний для верности. Не мог никто войти! Вора просто бы убило на пороге. Убило! Убило?

Я опрометью кинулась в лабораторию. Подбежала, дверь приоткрыта, заклинания сняты. Распахнула дверь и…. обессилено присела на землю. В ногах правды нет. Сейчас я посижу, воздухом подышу и начну разбираться. Кто же сюда проникнуть мог и такого бардака мне наделать?

Стоял стойкий запах серы, столы были раздвинуты, табуретки вообще перевернуты, пол устилали мелкие и крупные осколки от колб, реторт и бутыльков. Одна стена моей раньше абсолютно белой лаборатории (люблю, знаете ли, чистоту и порядок) темнела прожженной чернотой и небольшим сквозным отверстием на задний двор. Отверстие, конечно, маленькое, едва– едва кисть руки можно просунуть, но все равно – непорядок.

Шкаф с порошками и травами был распахнут настежь, и травы эти, раньше стоящие в логическом и геометрическом порядке, теперь составляли одну большую общую массу.

Плевать! Я рысью кинулась в кладовку, где в углу стоял мой драгоценный кованый сундук с навесными замками, опоясывающими цепями и с самыми важными документами и книгами в моей жизни (да-да, родовой гримуар в нем тоже обитал).

Фу-ууу! От сердца отлегло. Цел мой сундучишко-то! И замки и цепи – все на месте.

Так! Без бутылки не разобраться, а поскольку на дворе утро раннее, значит, буду пить кофе.

И вот, пока я варила этот кофе тут же в лаборатории (благо и зерна, и мельница, и спиртовка – все здесь присутствовало), меня стали одолевать подозрительные мысли.

Где это мои мальчишки шляются? Почему сегодня так тихо с утра было? Почему никто не гасал по дому? Почему я не слышала визгливых мальчишеских голосов и обязательного: « Мам, а мам, а можно … мам, а мам, а Стив меня бьет… мам, а мам, а что мы есть будем…».

Т-а-ак! Все-таки добрались до святого святых! Нет! Не верю! Стивену всего тринадцать… Знаю я его силу, немаленькая, конечно, для его-то возраста, но мою вряд ли перебьет. У Грега обещает быть что– то особенное, но не сейчас же, не в десять? А про Рональда и говорить не стоит. Шестилетний малыш еще не все буквы-то выговаривает правильно. Вспомнилось его любимое слово – «фааалетовое», он его освоил месяц тому назад. А теперь оно у него означает и любимый цвет, и любимое настроение и вообще словечко для определения всего ….

А кто тогда? Живем мы на отшибе, почти в лесу, до ближайшей деревни не меньше двух миль, все окрестности просматриваются, никто незамеченным не --">