бледность. А мне стало ясно, почему нет проводов, не действует мобильная связь.

   Грудь словно пронзила стрела, мир передо мной закачался, земля стала уходить из под ног. В животе похолодело. Это был даже не страх, вокруг все словно зависло в невесомости. В глазах померкло, я потерял сознание.

   ...Очнулся на той же узкой кровати, мыслей нет, в голове пустота. Скосил глаза, увидел Андроника и настоятеля. Они заметили, что я проснулся, Андронник подал воды. Мои пальцы коснулись кружки из бересты, от ледяной воды заломило зубы, но почувствовал себя ожившим.

   Выходит попал в прошлое.

   Холодная вода освежила, я с надеждой посмотрел на монахов, и мои глаза встретились с глазами настоятеля обители.

   Мне никогда не встречались похожие люди. Во всей осанке дышит такая твердость духа и несгибаемый характер, что чувствую себя ребенком. Его жизнь неподвластна обстоятельствам, движется против течения. Глаза на светлом лице, смотрят внимательно, в них словно отражается глубокий океан неба. Кажется, видят меня насквозь, со всеми старыми проступками и тайными помыслами, но без тени укора или осуждения. И мне показалось, он понимает мое положение.

   - Как мне попасть домой? - только спросил я.

   - На все воля Божья, - ответил настоятель.

   Андроник внимательно посмотрел на отца-настоятеля. Видимо придержал слова, что до села, не так и далеко, в некотором замешательстве перевел взгляд на меня.

   - Мне некуда идти, святые отцы, - сказал я после паузы, настоятель отчего-то нахмурился, а Андронник осенил себя крестом.

   - Как поступим с ним, отче, позволим остаться? - после некоторой паузы спросил Андроник.

   - Спаситель наш говорит: "Приходящего ко Мне не изгоню вон". Придет срок, Александр покинет нашу обитель.

   Мне оставили отдельный дом-келью, в котором уже дважды приходил в себя. Я лежал на жесткой кровати, так ни разу за день не вышел во двор, а с наступлением темноты, постарался уснуть, в надежде, что сумею утром обдумать мое положение.

   Но спал плохо, всю ночь видел кошмары. От кого-то спасался, меня преследовали, гремел жуткий голос, вопил и угрожал: "Уходи, уходи отсюда! Что ты ищешь в этой пустыне? Что хочешь обрести в этом лесу? Или ты собрался здесь жить? Зачем ты здесь поселился?"

   Я ворочался, но проснуться не мог. Капельки пота выступили по всему телу, а неведомая сила не отпускала.

   - Не надейся, что сможешь здесь остаться: ты и на час тут не задержишься, - кричал голос. - Ты сам видишь, что место это пустынное и труднодоступное, отсюда во все стороны до людей далеко, и никто не придет сюда. Разве не боишься, что можешь умереть здесь от голода или разбойники найдут и убьют тебя. Кто здесь тебя защитит? Много зверей кровожадных, воют свирепые волки и грозные чудища без числа бродят здесь, место это непригодно для жилья!

   Я силился ответить и не мог. Чувствовал как проваливаюсь куда-то, не могу найти опоры, а голос гремел отчетливо:

   - Что хорошего, если звери нападут на тебя и растерзают или ты умрешь какой-нибудь другой безвременной, ужасной, насильственной смертью? Встань и без всякого промедления беги отсюда, не задумываясь, не сомневаясь, не оборачиваясь назад, не озираясь ни направо, ни налево, не то мы тебя отсюда раньше прогоним или убьем.

   Дикий страх обуял меня, захватил всего, я, наконец, распахнул глаза. С облегчением даже радостью увидел дубовые стены, рукой проверил, лежу ли на кровати. Сердце металось птицей в тесной клетке, грозило сломать ребра.

   На глаза упал игривый лучик солнца. Я подошел к окну, подрагивающими руками открыл небольшие ставни. Свежий воздух ворвался в грудь, сразу отогнал дурман сна, пляшущие безумно мысли медленно успокаивались.

   Солнце только появилось на горизонте, озарило верхушки деревьев, всеобщую тишину нарушало только щебетание птиц. В домах-кельях спокойно.

   Собрался закрыть окна, вернуться в кровать, но

--">