Евгения Александровна Гордеева - Ошибка. Мозаика судеб (СИ)

Гордеева Евгения

Ошибка. Мозаика судеб

  Ошибка. Мозаика судеб

  338 год от объединения Семиземья (Септерри) и правления династии Румов

  Мелкий дождь, моросящий с вечера, медленно, но настойчиво заливал подоконник через приоткрытую створку окна. На пол натекла уже значительная лужица, медленно подбирающаяся к ковру. Но отчего-то Плауту это было абсолютно безразлично. Накатившая апатия на корню гасила проявляющиеся время от времени где-то глубоко в душе вспышки недовольства, но что-либо предпринимать он даже и не думал. Звать секретаря или слуг... да сдалось оно всё лысым евнухам! Завтра вытрут и подоконник, и пол под окном, и всё остальное. Закрывать окно ему тоже не хотелось. И не по причине апатии, а от спёртого воздуха в кабинете. Жара, целый день изнурявшая жителей города, сменилась вечерней духотой, и лишь этот слабенький дождичек слегка разбавил горячие пласты слежавшегося спёртого воздуха свежими струйками. Но дышать всё равно было тяжело.

  Или это не от погоды, а от расшалившихся нервов? На грудь что-то давит неприятно, словно его поместили в огромные тиски и невидимый великан медленно, с наслаждением, закручивает их всё сильнее.

  Горло першит горечью.

  Печень?

  Старость...

  Почему, старость?

  Тебе всего немного за сорок... Немного... Почти сорок пять. Но ты мужчина, и для мужчин это возраст расцвета.

  Знания, опыт, сонм достижений за спиной... и ошибок.

  Вот зачем он подумал об ошибках? Да и так ли он виноват в них, если задуматься?

  С городской окраины докатился раскат грома, глухой и предвещающе трагичный. Плаут повернул голову к окну и удивился неожиданно разбушевавшейся грозе, на мгновение позабыв о своих думах. Отблески зарниц и последовавшая за ними приближающаяся канонада, болезненно отозвались в гудящей голове. Тяжёлые капли яростно забарабанили по подоконнику и тут же слились в плотный гул низвергающегося водопада. Мужчина чуть взбодрился в надежде, что скоротечная гроза освежит воздух, и вернулся к прерванным размышлениям. О чём он думал? Ах, да...

  Ошибки...Кто их не совершает?

  Кто избежал разочарований от неудач? Кто не терпел фиаско и не оказывался у разбитого корыта? Невинных ангелов на земле, к сожалению, нет. Не приживаются тут ангелы. Слишком много лжи, обмана, предательства...

  Плаут недовольно передёрнул плечами, отгоняя неприятные мысли. Что-то сегодня самокопание зашло у него слишком далеко. Мало того, что всю вторую половину дня он ловил себя на мысли, что грядёт какая-то могучая неприятность, или даже - задница, хотя при дамах так не выражаются. Но он не дама... И тогда ему потребуется максимально выложиться. В чём выложиться? Если бы он знал! Или, хотя бы догадывался...Так теперь думы об ошибках в голову лезут, за которые, по видимому, и грядёт расплата...

  Ошибки, ошибки!

  Он не любил думать о своих ошибках. Слишком обидны были собственные промахи, очевидны самоуверенность молодости и вера в свою непогрешимость. От этого очень сильно хотелось свалить ответственность на какого-нибудь козла отпущения, да и наказать его примерно! Чтобы в дальнейшем другим неповадно было... Себя-то обвинять, кому хочется?

  Плаут остатками воли задавил робкий душевный голос, именуемый совестью, и решил всё-таки закончить свой рабочий день, так как толку от его ночного бдения не было никакого. Он задумчиво посмотрел на полупустой графин с водой, перевёл взгляд на непочатую бутылку красного киллейского вина, представил, как будет на утро с трудом продирать заплывшие глаза и решительно взялся за графин. Вода давно стала тёплой и особого облегчения не принесла, но горечь из горла смыла. С улицы потянуло долгожданной свежестью, но невидимые тиски на груди так и не разжались.

  Мужчина недовольно поморщился и, всё ещё сомневаясь, взял киллейское и покинул кабинет.

  На кровати кто-то безмятежно спал, с головой укрывшись шёлковым покрывалом. Судя по распластавшемуся телу, это была женщина довольно

--">