Гораций Уолпол - Замок Отранто

литератор-интеллектуал (man of letters), но и как писатель, давший начало новой, исключительно продуктивной форме повествовательной прозы.

Гораций Уолпол был потомком старинного аристократического рода, младшим сыном сэра Роберта Уолпола — премьер-министра Великобритании от партии вигов в 1721–1742 годах, печально знаменитого своей коррумпированностью политика, запечатленного в «Путешествиях Гулливера» Джонатана Свифта в резко сатирическом образе первого министра Лилипутии Флимнапа. Высокое общественное положение отца вкупе со знатным происхождением открывало перед Уолполом завидные социальные возможности, в перспективе обещавшие успешную юридическую, административную или политическую карьеру; и события первых трех десятилетий его жизни, казалось бы, предвещали именно такое будущее. Он получил классическое образование в престижном Итонском колледже, а затем в Кингз-колледже Кембриджского университета, в 1739–1741 годах совершил (вместе со школьным другом, впоследствии знаменитым поэтом сентиментального направления Томасом Греем) традиционное для юного английского аристократа «большое путешествие» на континент, в 1737 году по протекции отца обзавелся синекурой в казначействе, а в 1741-м — местом в парламенте. Однако, в отличие от деятельного, прагматичного, погруженного в перипетии текущей общественно-политической жизни Роберта Уолпола, Гораций был до известной степени созерцательной, даже мечтательной натурой — что нашло выражение в соответствующем «неутилитарном» характере интересов и занятий молодого аристократа. Его духовные и умственные запросы с ранней юности лежали в сфере изящных искусств, истории, литературы, и знакомство с выдающимися художественными памятниками Франции и Италии во время путешествия на континент как нельзя более способствовало развитию подобных склонностей. При этом эстетические предпочтения Уолпола постепенно все заметнее сдвигались в область исторического прошлого, а точнее, английского и европейского Средневековья — отчасти в силу его биографически объяснимого интереса к собственной родословной (и, шире, к генеалогии и геральдике знатных фамилий), отчасти под влиянием восхищенного старинной архитектурой Томаса Грея. Унаследовав после смерти отца (1745) немалое состояние и занимая несколько весьма доходных должностей, он вскоре смог реализовать свои пристрастия в зримом и впечатляющем художественном проекте, который на протяжении многих десятилетий был известен широкой публике гораздо больше, чем самые значительные из его сочинений.

В 1747 году Уолпол арендовал, а спустя два года приобрел в собственность поместье, расположенное в живописной местности на берегу Темзы, близ городка Туикенхэм (ныне это район на юго-западе Большого Лондона), и названное им Строберри-Хилл («Земляничный холм»). Это решение биографы считают поворотным моментом в судьбе Уолпола, событием, которое придало его комфортному, спокойному и размеренному существованию эмоциональную полноту и осмысленность, подарило ему его «главную жизненную страсть»^[4]. В январе 1750 года он написал своему другу, британскому послу в Тоскане сэру Хорэйсу Манну, что собирается построить в Строберри-Хилл «маленький готический замок»^[5], — и последующие два десятилетия его жизни были посвящены осуществлению упомянутого замысла. За это время доставшееся Уолполу «бесформенное асимметричное строение, с архитектурной точки зрения лишенное всякого интереса»^[6], постепенно трансформировалось в неоготический замок-особняк с круглой башней, часовней, винтовыми лестницами, витражами, резными потолками, лепными каминами, старинной мебелью и увешанными средневековым оружием стенами. Вместе с тем конструкция и облик пересозданной усадьбы оказались весьма далеки от канонов средневекового замкового зодчества; напротив, в планировке и отделке ее помещений переплелись приметы нескольких культурных эпох, эклектично соединились элементы различных в стилистическом и функциональном отношении построек, превратившие Строберри-Хилл, по выражению одного исследователя, в «причудливое собрание аналогий»^[7]: двери обрели сходство с церковными порталами, внешний вид одного из каминов был скопирован с надгробия из Вестминстерского аббатства, а антураж столовой — с монастырской трапезной. По-видимому, эта пестрота была намеренной — во всяком случае, в иллюстрированном описании своего --">