Катерина Снежная - Мой сияющий тиран

точно так же влезала. Продали все и даже больше. И теперь мы эти долги отдаем.

Она

День прошел, вечером ничего не образовалось, и нужно было успеть еще на одну важную встречу. Раз в месяц, стабильно, где бы ни жила, я приезжала в местный аэропорт, старомодный и грязный. Отсюда летали в Австралию. Самое главное — он был безопасным. Это не огромный аэровокзал, откуда уходят новые шаттлы не только на другие континенты, но и на орбиту. Арктикам он не интересен, потому что в нем нет современной системы слежения.

Моими связными бывали разные люди. Всегда мужчины. И чаще буддистские монахи. Бритые парни в оранжевых и малиновых тканях. Они молча брали очередной транш за кредит, и уходили. Мне так даже легче.

В этот раз образовался сюрприз. Меня дожидался европеец в спортивном костюме и кедах, с цветными очками на кончике носа. Молодой парень, уж больно крученый. Важничающий. Оглядел меня с ног до головы. Я вся закутанная в одежду и шарф. Оценил книгу по иглоукалыванию и, поднявшись с корточек, вальяжно подошел.

— Пс, малая, ты-гэй, топай. Бойчее.

Я растерялась. Обычно такого не было. Сомневаясь, идти или нет. В сумке лежала крупная сумма денег. Но парень уже дошел до угла, притормозил, метнул недовольный взгляд через плечо и исчез.

Я последовала за ним. Через несколько поворотов мы оказались в глухом тупике. Света от жалкой тусклой полосы неона едва хватало.

— Вот деньги, — я полезла в сумку.

Но не вытащила. К нам подошел старик с необычными четками. Человек, которого я не думала уже когда-либо увидеть. А четки так вообще раритет, в них каждая бусина была не круглой.

От неожиданности я открыла рот. Мое вышколенное тело само уже кланялось в стойке ученика дацана (Гэцула). Он поклонился в ответ. На вид ему под девяносто. Никто не знал, сколько наверняка.

Подобная встреча могла означать что угодно и сильно тревожила.

— Деньга больше не потребнэ, — бросил парень, разглядывая меня бесцеремонно, нагло.

Отошел в сторону и встал на страже. Пока я, начав заметно нервничать, не могла придумать ни одной причины для подобной встречи.

— Нужно твое сердце, — сообщил Жуан-Ди, отчего оно у меня забилось резко, быстро переходя в сумасшедший ритм.

— Для кого?

А что я могла еще спросить. Зачем ему мое сердце? Мое сердце давно мне не принадлежит.

Окинул меня проницательным взглядом, как умел смотреть только он, а ты в ответ ничего не можешь прочесть.

— Велигор Янчжун.

Голова закружилась от имени и фамилии. Господи, только не арктик. Только не он. Я тяжело и сокрушенно потянула в себя неподвижный воздух закутка. Облизнула губы.

— Это больше, чем мой долг, — очень не хотелось торговаться, но, когда на кону собственная жизнь, приходится.

Человек, стоящий передо мной был моим учителем, но никак не тем, кто борется с арктиками. До нас до всех доходили слухи о группах людей, в основном из бывшей элиты, что не смирились со своим положением в новом мире. Они мечтали изгнать врагов. Боролись с ними, как могли. На мой взгляд, борьба шла неравная и потому бессмысленная. Как говорит моя мама «Тараканы на тапок войной не ходят».

— Трохи все пройдет добренько, тоды получишь билет, малая, для себя и для мамки.

— Что от меня требуется, — только и спросила я, понимая, что такой шанс выпадает только раз в жизни.

— Торгуешь малая? Если хотя бы один из них усохнет, чуешь, какая волна пойдет?

Я выкатила глаза. Парень вообще в курсе, что арктики бессмертные?

— Я похожа на камикадзе?

— Так тебе не вилы в руки сую. Встретиться с одним перцем сподобься, макулатуру скинь. Без возмущения полей. Так, чтобы ни один бес трохи не за мог от волнения. Даже ряби в уме не набачил. И вали. Че ломаешься? — похоже, у парня терпение было на исходе.

— А если он узнает меня?

Я посмотрела на молчавшего ламу, но говорил только парень.

— Тогда мамка укатит в Австралию. А ты бороться за право дело.

— Ты можешь заткнуть свой рот, хоть на минуту?! — этот парень уже бесил.

— Че залупаешься, спящий агент? Так шо просыпайся, детка!

Спасибо, хоть сукой не назвал. Мое сердце! Мое сердце! Потерла, нервничая, руками лицо. Мое сердце означало мою жизненную белую Ци. У всех людей, при их зачатии, красная Ци матери сливается с синей Ци отца. В результате рождается белая Ци будущего человека. Белый росток, носимый в сердце до самой смерти.

Ци людей смешиваются через жидкости. У --">