Александр Зиборов - «Великолепная семёрка»

Ежели кто-нибудь из вас ожидает услышать от меня рассказы о невероятных приключениях на новооткрытых планетах, о набегах межзвёздных пиратов, о загадках Чёрных дыр – коллапсирующихся звёзд, то предупреждаю сразу: не ждите, ничего подобного не будет. Ведь я всего-навсего астрокок, то есть космический повар гиперзвездолёта «Великолепная семёрка».

Правда, среди своих коллег я не последний. Хотите, открою секрет, как готовить в космосе пожарские котлеты, пилав, курник, чахохбили, самарские щи, сациви, диетическую окрошку, расстегаи, борщ, кулебяку по-марсиански, люля-кебаб, расстегаи или галактический шашлык?..

Да, кстати, наш штурман Семён недавно взялся за окрошку, но не учёл, казалось бы, малюсенькой разницы между природным, земным, тяготением и искусственным на корабле. А в результате получилось невесть что! Даже сам Семён опробовать не решился. Весь экипаж мог остаться голодным, если б не я: зная наперёд, чем всё завершится, я приготовил настоящую окрошку и подал на стол, произведя прямо-таки фурор. Видели бы вы, с каким удовольствием они её уплетали! Я даже начал опасаться, что языки проглотят, нечем будет просить добавки и меня благодарить…

Но, наверное, хватит о кулинарии. Признаюсь, это моя слабость, люблю о ней поговорить. Как шутит наш капитан: «Его пирогами не корми, квасом не пои, а дай заняться стряпнёй». Это он обо мне. Напоследок добавлю, что каждый из вас может прочитать мою книгу «Секреты астрокухни» или статью в последнем номере «Космического вестника». Она называется «Влияние невесомости на технологический процесс приготовления пищи с учётом многовекторности космических излучений». В них я всё изложил.

А вас предупреждаю ещё раз: ничего особо занимательного поведать не могу. Другое дело, если бы вы порасспросили кого-нибудь из нашего экипажа гиперзвездолёта «Великолепная семёрка». Семеро нас на нём, оттого и название такое. Получается, что все семеро – великолепные удальцы, герои! Правильнее было бы переправить второе слово на «шестёрку» – «Великолепная шестёрка». Меня-то к ним отнести нельзя даже с большой натяжкой. Куда простому корабельному повару до бывалых космических львов, тигров, пантер, ягуаров, волков и барсов! Стыдно мне перед ними, чувствую себя известным животным, залезшим со своим рылом в калашный ряд.

Вы не подумайте, я и к капитану ходил, тоже самое сказал, но он не пожелал менять название. Заявил, как отрезал: мол, нас на корабле семеро и нельзя одного отделять от всех, какой бы незначительной работой он ни занимался. Мы должны быть, привёл он образный пример, как плотно сжатый кулак, ведь раскрытой пятернёй не ударишь!..

Так-то оно так, да не совсем так. Как-то плохо вяжется слово «великолепный» с моей скромной особой. Но с начальником не поспоришь, у нас с ним разные весовые категории.

Словом, ушёл от него ни с чем, несолоно нахлебавшись. Неаппетитный осадок остался внутри.

А всё же совестно мне, кошки на душе скребут, зря меня приравняли к остальным: они-то подвиги совершают, а я кастрюли тру. Каждый из них – настоящий герой, исполин тела и духа. Взять, к примеру, нашего капитана Михаила Моисеевича. Человек-кремень! Всю Галактику облетал, в каких только переделках не бывал, что не видывал! А сколько звёзд наоткрывал – не перечесть! Последнюю назвал Дельтой Бармалея, так просил его внучок Гриша.

(Надо сказать, презабавный мальчуган: поэт, на горшок ямбом просится! Недавно считалку сочинил: «Альфа, гамма, фазатрон, сигма, бета – выйди вон!» На весь детский сад прославился. Возгордился Гриша и пошёл на нехорошее дело, плагиат совершил: пытался выдать за свой всем известный стишок, который он слегка замаскировал: «Сидел в траве киберкузнечик, совсем как синтетический огуречик!..» Его уличила девочка Маша из младшей группы и Гриша получил ататашки в педагогических целях.)

Продолжу о нашем славном капитане. Имеется у него одна слабинка (а у кого её нет?!) – любит покушать. Жаркое по-марсиански, пельмени, пироги разные, блины, холодец, окрошку, шашлыки всякие и разные, курочку жареную, плов по-шаартузски – эти блюда у него в первом почёте. Он же человек! Тем более, повар-то у него кто?.. Я!..

Страдал я через своё искусство. Вызовет меня, бывало, Михаил Моисеевич, стыдить-срамить начнёт, рассердится не на шутку, даже ножками затопает. Разругает прежестоко, что закармливаю его.