Ксения Мироненко - Бравона

земляной осыпи. Пернатые истребительницы пчёл сновали в воздухе едва не врезаясь друг в друга, так много их было. Сразу видно, что недостатка в еде у них нет.

Иногда встречались и небольшие рыбацкие поселения, чаще всего при мельнице или пилораме. К таким местам как правило вели торные дороги, и у каждого речного подворья был собственный паром, на котором всякого желающего, за всё ту же звонкую монету, могли переправить через реку. Это был единственный способ сухим перебраться с одного берега на другой на многие десятки миль вперёд, так как мосты через Бравону строить запрещалось.

Заинтересованный в результате капитан раздобыл по моей просьбе воск и полоску тонкого льна, а ещё — освободил от гребной повинности. Так что я самозабвенно нырнул в свою стихию, ненадолго возвращаясь к привычному любимому делу. Ушёл в ремонт с головой, с таким тщанием и пристрастием, словно бы это занятие могло обернуть время вспять и вернуть мне Бригги.

На деле же оно просто помогало не думать о ней хотя-бы какое-то время. Скорбь, кажется, так нисколько и не ослабла с того проклятого дня, когда все случилось. Стоило хоть немного отвлечься — и память немедленно затмевала голову сценами казни. Просто бессмысленной и болезненной чередой воспоминаний, зацикленных в бесконечный круг.

Как правило люди, спасаясь от подобных вещей, заливают горе алкоголем, до состояния когда думать становится невозможно. Что до меня — я знал другой проверенный способ справится с собой: работу на износ. Чем ответственнее и тяжелее, тем лучше. И этот сложный случай подошёл мне не хуже вчерашней гребли.

Настолько, что Чёрный глазам своим не поверил.

— Но это не панацея, кожа всё равно своё отжила, — предупредил я. — Лучше прикупите себе новый.

— Новый не этот, — ответил капитанй, с пьяной теплотой в глазах застёгивая спасённый колет. — А ты точно подмастерье?

— Точно, — я невесело усмехнулся. — Я для мастера несколько родословной не вышел.

— Жёстко у вас, — согласился он. — То ли дело на реке! У нас тут, знаешь ли, ты тот кем ты достоин быть, без всех этих ваших цеховых условностей. Настоящая свобода! Плывешь куда хочешь, делаешь что пожелаешь, никто тебе не указ!

Да уж, кем хочешь. Расскажи это судоходной Гильдии на которую ты работаешь!

Черный со своими романтическими идеями намного естественнее смотрелся бы в море. Река, как мне думалось, была для него тесновата. Но что-то в его рассуждениях было верное: чем ниже сословие, тем больше у тебя на самом деле свободы. Правда при этом — сильно меньше возможностей ею распоряжаться. Такой вот сословный парадокс.

Остаток дня я провёл за починкой сапог, сначала капитану, потом старпому.

А к вечеру леса вновь подступили к реке с обеих сторон. Где-то за свинцовой пеленой туч солнце покидало мир, а под ними и без того тусклый дневной свет растворялся в разрастающихся тенях. Однако Черный всё так же настойчиво вел нас вперёд, хотя все до одного уже валились с ног от усталости.

Я несколько нервничал — не похоже было на то что здесь вообще есть человеческое поселение. Даже нормального берега не было — чащоба по обе стороны спускалась к самой воде, а из-за густого кустарника да камыша к земле было не подобраться. Мы что, до утра будем плыть? Ещё полчаса и темень будет хоть глаз выколи. А капитан будто и не придавал этому значения. Только старпом зажёг несколько масляных ламп и повесил их на носу судёнышка. Толку от них было не слишком много, разве что заметить мель или корягу какую за минуту до столкновения, не более.

Однако вскоре река немного свернула, и я понял что сомневался в капитане зря. Посреди реки чернел на фоне угасающего неба поросший ивами островок, на котором заманчиво мелькали отблески костра или нескольких.

Команду это зрелище почему то не обрадовало.

— Салливан чтоль? — спросил кто-то из матросов.

— А кто ж ещё? — старпом Михал, кряжистый низкорослый мужичонка, вынул трубку изо рта и смачно сплюнул за борт. — Вот сукин кот, с опережением же шёл, не мог, паскуда, до Лоутона догрести и там заночевать?

Капитан Эйнсли досадливо потёр лицо рукой.

— Таак… слушай сюда, ребяты! С Саливановским отребьем драк не начинать, на подначки ихние за ножи не хвататься! Если кто первый свару начнёт — про жалованье может смело забыть. Это ясно?

Матросы недовольно загомонили между собой, но грести стали бодрей. Впереди маячил какой-никакой, --">