Олеся Чертова - Крылатая

Девочка оглянулась, с неохотой оторвалась от водной глади где-то на метр и плавно перелетела на руки к девушке. Та прижала её к себе и, тихо выговаривая, понесла в дом, и только сейчас заметила меня. Девушка побледнела и ещё крепче прижала к себе ребёнка, потом огляделась по сторонам и пошла ко мне.

— Вы всё видели? — с тревогой спросила она.

Я не стал врать.

— Аркадий Петрович, я знаю, вы хороший человек, — она смотрела на меня с мольбой. — Я умоляю вас, не выдайте меня Елене Игоревне.

— Она не знает? — удивился я.

Девушка покачала головой.

— Моя мать работала в этом доме давно. Я здесь родилась. У меня нет образования, кроме школы, нет родных, кроме матери. В общем, мы полностью зависим от Елены Игоревны и её мужа. Когда я забеременела, Елена Игоревна, пожалела меня, оставила в доме, помогла материально. Но если она узнает, что умеет Катя, то она сразу поймёт… — девушка замолчала, словно не могла подобрать слова.

— Кто отец Кати, — помог я ей. — Это ведь сын Алёны, так ведь?

Девушка вцепилась мне в рукав.

— Аркадий Петрович, я только слышала, что раньше хозяйка летала, но была уверенна, что это полный бред, пока Катю не родила… Это просто ужас, и чем старше она становится, тем сложнее мне это скрывать, — слёзы одна за другой побежали по щекам девушки. — Аркадий Петрович, я вас прошу, не выдайте нас. Она выгонит меня, если узнает. — Девушка прижалась лицом к кудрявой головке девочки. — А нам не куда идти. Совсем. Если бы было куда, я бы сегодня убежала, хоть на край света… Я уже два года не сплю, с тех пор, как Катя родилась. Она же и во сне летает, понимаете?

— Я знаю. Как вас зовут? Так вот, Наташа, если вы согласны уехать куда угодно, я могу помочь вам.

— Куда угодно, — эхом повторила горничная. Она с надеждой смотрела на меня.

Солнце светило мягким утренним светом на седые от росы луга. Птицы встречали солнце величальными песнями. Среди ромашек и васильков по пояс в траве замерла маленькая Катя. Большие светлые глаза её были полны удивления и восторга. Она никак не могла осознать, сколько же места здесь было, не огороженного забором. Катя, как птичка, которую выпустили из клетки, стояла в растерянности, не зная, что же делать с такой неожиданной свободой. Но вот она сделала шаг, потом ещё, и ещё и вдруг побежала, закружилась, запуталась в высокой траве, упала, но поднялась и снова побежала, раскинув руки. И вот она оторвалась от земли, её ножки едва коснулись маковок цветов, она взлетала выше, выше. Я, пьянея, смотрел, как кружилась она в волнах свежего утреннего воздуха, как сияли её глаза и золотились на солнце светлые кудряшки. Мгновение — и она превратилась в тёмную точку на безоблачном небе. Я закрыл глаза, я знал, что она сейчас видит.

Наташа зажала руками рот и с ужасом смотрела в небо.

— Она же разобьётся, разобьётся, — лихорадочно шептала она.

Арина Степановна обняла девушку за плечи.

— Не бойся, дочка, кому крылья даны, тому летать положено. Не бойся.

Я открыл багажник и осторожно выставил у ворот Наташины чемоданы.

Арина Степановна оглянулась. По её суровому, испещрённому морщинами лицу медленно текли слёзы. Но я видел, что она счастлива. И ещё я понял, что теперь она меня простила.

--">