Славянский эпос - Добрыня и Змей

Добрыня и Змей

Вариант 1

Добрынюшке-то матушка говаривала,

Да и Никитичу-то матушка наказывала:

– Ты не езди-ка далече во чисто поле,

На тую гору да сорочинскую.[¹]

Не топчи-ка младыих змеенышей,

Ты не выручай-ка полонов да русскиих,

Не купайся, Добрыня, во Пучай-реке[²],

Та Пучай-река очень свирепая,

А середняя-то струйка как огонь сечет!

А Добрыня своей матушки не слушался.

Как он едет далече во чисто поле,

А на тую на гору сорочинскую,

Потоптал он младыих змеенышей,

А и повыручил он полонов да русскиих.

Богатырско его сердце распотелося,

Распотелось сердце, нажаделося –

Он приправил своего добра коня,

Он добра коня да ко Пучай-реке,

Он слезал, Добрыня, со добра коня,

Да снимал Добрыня платье цветное,

Да забрел за струечку за первую,

Да он забрел за струечку за среднюю

И сам говорил да таковы слова:

– Мне, Добрынюшке, матушка говаривала,

Мне, Никитичу, маменька и наказывала:

Что не езди-ка далече во чисто поле,

На тую гору на сорочинскую,

Не топчи-ка младыих змеенышей,

А не выручай полонов да русскиих,

И не купайся, Добрыня, во Пучай-реке,

Но Пучай-река очень свирепая,

А середняя-то струйка как огонь сечет!

А Пучай-река – она кротка-смирна,

Она будто лужа-то дождевая!

Не успел Добрыня словца смолвити –

Ветра нет, да тучу нанесло,

Тучи нет, да будто дождь дождит,

А и дождя-то нет, да только гром гремит,

Гром гремит да свищет молния –

А как летит Змеище Горынище[³]

О тыех двенадцати о хоботах.

А Добрыня той Змеи не приужахнется.

Говорит Змея ему проклятая:

– Ты теперича, Добрыня, во моих руках!

Захочу – тебя, Добрыня, теперь потоплю,

Захочу – тебя, Добрыня, теперь съем-сожру,

Захочу – тебя, Добрыня, в хобота возьму,

В хобота возьму, Добрыня, во нору снесу!

Припадает Змея как ко быстрой реке,

А Добрынюшка-то плавать он горазд ведь был;

Он нырнет на бережок на тамошний,

Он нырнет на бережок на здешниий,

А нет у Добрынюшки добра коня,

Да нет у Добрыни платьев цветныих –

Только-то лежит один пухов колпак,

Да насыпан тот колпак да земли греческой[⁴];

По весу тот колпак да в целых три пуда.

Как ухватил он колпак да земли греческой,

Он шибнет во Змею да во проклятую –

Он отшиб Змеи двенадцать да всех хоботов.

Тут упала-то Змея да во ковыль-траву.

Добрынюшка на ножку он был поверток,

Он скочил на змеиные да груди белые.

На кресте-то у Добрыни был булатный нож –

Он ведь хочет распластать ей груди белые.

А Змея Добрыне ему взмолилась:

– Ах ты, ай, Добрыня сын Никитинец!

Мы положим с тобой заповедь великую:

Тебе не ездити далече во чисто поле,

На тую на гору сорочинскую,

Не топтать больше младыих змеенышей,

А не выручать полонов да русскиих,

Не купаться ти, Добрыне, во Пучай-реке.

И мне не летать да на святую Русь,

Не носить людеймне больше русскиих-,

Не копить мне полонов да русскиих.

Он повыпустил Змею как с-под колен своих –

Поднялась Змея да вверх под облако.

Случилось ей лететь да мимо Киев-града.

Увидала она князеву племянницу,

Молоду Забаву дочь Потятичну,

Идучи по улице по широкоей.

Тут припадает Змея да ко сырой земле,

Захватила она князеву племянницу,

Унесла в нору да во глубокую.

Тогда солнышко Владимир стольно-киевский

А он по три дня да тут былин кликал[⁵],

А былин кликал да славных рыцарей

– Кто бы мог съездить далече во чисто поле,

На тую на гору сорочинскую,

Сходить а нору да во глубокую,

А достать мою, князеву, племянницу,

Молоду Забаву дочь Потятичну?

Говорил Алешенька Левонтьевич:

– Ax ты, солнышко Владимир стольно-киевский!

Ты накинь-ка эту службу да великую

На того Добрыню на Никитича:

У него ведь со Змеею заповедь положена,

Что ей не летать да на святую Русь,

А ему не ездить далече во чисто поле,

Не топтать-то младыих змеенышей

Да не выручать полонов да русскиих,

Так возьмет он князеву племянницу,

Молоду Забаву дочь Потятичну,

Без бою, без драки – кроволития.

Тут солнышко Владимир стольно-киевский

Как накинул эту службу да великую

На того Добрыню на Никитича –

Ему съездить далече во чисто поле

И достать ему князеву племянницу.

Молоду Забаву дочь Потятичну.

Он пошел домой, Добрыня,