Автор неизвестен - Сказки и мифы папуасов киваи

процессами, с обрядово-магической практикой, с разными формами искусства. Как мы увидим, вне этих многообразных связей мифологические рассказы не могут быть в должной степени поняты. Здесь дает себя знать одна из самых существенных особенностей фольклора первобытнообщинного коллектива — его синкретический характер, единство слова, образа, сюжетики и стоящих за ними представлений о мире и обществе — и бытовой практики, производственной деятельности, культовых действий.

Г. Ландтман систематизировал свои записи по тематическим группам. Таких групп у него двадцать: «Мифическая история», «Мифические герои», «Духи мертвых», «Мифические существа», «Ухаживание и брак», «Половая жизнь», «Семья», «Рассказы о земледелии», «Культурные мифы», «Рассказы, связанные с церемониями», «Встречи и путешествия», «Приключения на охоте», «Война и распри», «Люди с необычными частями тела», «Люди, занимающиеся необыкновенными делами», «Сновидения», «Рассказы о детях», «Рассказы о животных и растениях», «Рассказы о небесных телах», «Рассказы разного содержания» («Истории о людях», «Общественные дела»).

Среди пятисот текстов, представленных в книге Г. Ландтмана, нет, конечно, жанрового единообразия. Далеко не все они могут рассматриваться как собственно мифы, т. е. как рассказы, включенные в определенную сакрально-ритуальную систему, представляющие в своей совокупности основанную на специфических принципах идеологическую форму упорядочения природы и общества и обладающие своим «языком», своими способами моделирования мира. Однако всем рассказам, как утверждает Г. Ландтман, свойственна одна общая черта: кивай верят в их достоверность, т. е. в реальность описываемого. В этом смысле из повествовательного фольклора кивай еще затруднительно выделить сказки: ведь сказкам в классической их форме присуща установка па откровенный вымысел, на осознанную недостоверность или нестрогую достоверность. Однако собранный Г. Ландтманом материал указывает на те направления, в которых развивался повествовательный фольклор. Рядом с мифами, к характеристике которых мы обратимся ниже, здесь можно встретить рассказы, лишенные сакрально-ритуальных связей- и объяснительно-упорядочивающей функции; содержание их относится к различным ситуациям общественной жизни.

Рассказы, собранные в разделе «Приключения на охоте», носят характер меморатов (Ландтман, № 327—334; см. наст, сб., № 76—81). В них могут быть вымышлены отдельные детали, кое-что преувеличено и приукрашено, но основное их содержание вполне достоверно и герои — реальные люди, некоторые из них — еще жившие в то время, когда рассказы слушал Г. Ландтман. Имена действующих лиц, места действия, вся обстановка вполне конкретны, в рассказах довольно отчетливо воспроизводятся практика охотников, их привычки, обычаи, церемонии. В ряде рассказов воссоздан трудный и опасный быт гарпунщиков, содержание рассказов составляют встречи охотников с огромными рыбами, гибель, чудесное спасение и охотничьи истории, стоящие на грани невероятного (например, о том, как огромная рыба проглотила молодого охотника и как, убив рыбу, товарищи извлекли его тело). Характерно, что охотничьи рассказы не заключают в себе семантических и художественных связей с той областью мифологии кивай, которая непосредственно была соотнесена с морем, с рыболовным промыслом и включала обширный круг представлений и ритуально-обрядовых действий. Рассказы эти — меморативное обобщение непосредственного практического опыта папуасов. Надо отметить довольно высокий уровень искусства рассказывания, проявляющегося в меморатах, своеобразные приемы сюжетосложения, определенные тенденции к циклизации. Другими словами — это не случайные рассказы, которые могли возникать однократно и тут же забываться, но определенное жанровое явление народной прозы.

Среди текстов собрания Г. Ландтмана выделяется группа рассказов, которые можно, пользуясь привычной жанровой терминологией, назвать преданиями. Большая часть их сосредоточена в разделе «Война и распри». Иногда события в них отнесены к далекому прошлому и героем выступает лицо, сохранившееся в памяти как «историческое» и вместе с тем мифологическое. Об одном таком герое говорится, например, что его ввали Ауо Ота, что означало «Большое дерево»: «В старые времена люди были очень высокими, наподобие деревьев, а не такие коротышки, как теперь» (Ландтман, № 32). Главное содержание --">