Тээт Владимирович Каллас - Шлягер этого лета

Таллин, улица Туукри, 8, квартира 23, редактор телевидения. Вы настаиваете на своем требовании? Отвечайте, пожалуйста, ясно и громко «да» или «нет».

Велло пробормотал что-то нечленораздельное, однако энергичный председатель все-таки заставил его ответить более определенно — прозвучало глухое «да»…

В квартире Катрин был включен телевизор. Шла прямая трансляция конкурсного концерта, а в перерыве музыковед отвечал на вопросы репортера:

— Да, конечно, но я все-таки не верю, что в течение этих двух дней в таблице могут произойти какие-то серьезные и неожиданные изменения. Завтра вечером в концертном холле участники конкурса представят нам по две новых песни, которые будут оцениваться двумя жюри. В состав первого входят представители городов и предприятий, в состав второго — авторитетные музыкальные критики и эстрадные артисты, которые в этом конкурсе не участвуют. Публика, со своей стороны, тоже может повлиять на начисление очков своими аплодисментами — каждая минута аплодисментов прибавляет очко.

— Вы вначале сказали, что никаких неожиданностей не предвидится, — сказал репортер. — Вы имеете в виду весь конкурс вообще?

— Не совсем. Нечто неожиданное для нас, конечно, было, но, к сожалению, это сюрприз, так сказать, не из приятных. Симпатичная мне певица Катрин Пруун вместе с сильным ансамблем «Кокос» выступает довольно бледно. Мне кажется, что темперамент этой певицы не приспособлен для жесткой борьбы… то есть, для конкурсной игры. Это сказалось и в выборе песен, они как-то не очень подходят для конкурса…

Катрин этих слов не слышала — ее просто не было дома, она ушла, оставив включенный телевизор. Ушла поспешно — вот небрежно брошенный нотный листок, вот недопитая чашка кофе, перерытая сумочка, вечерням газета, в которой губной помадой обведено объявление: «Обувному производственному объединению «Коммунар» требуются модельеры и работницы на конвейере…»

Обувной комбинат, закройный цех. Шум, грохот, крики. Катрин ходит по цеху в сопровождении мастера, вид у него светски рассеянный, но за этой маской угадывается неловкость. Мастер что-то показывает, многословно объясняет. Ему тоже как-то неловко, он никак не может взять в толк, почему эстрадная певица вдруг заинтересовалась обувным делом.

— Работаем в основном пока вручную, поэтому у нас положение более сложное по сравнению с другими цехами.

Катрин кивает.

— В смене у нас работает примерно сто двадцать женщин… Вот это одна из лучших наших работниц, недавно получила орден.

Катрин кивает.

Моложавая женщина ловко выбирает из высокого штабеля лист кожзаменителя, по трафарету вырезает заготовку, поднимает взгляд на Катрин, но трудно сказать, замечает ли ее. Работница думает о своем. Но Катрин смущается, виноватая улыбка появляется на ее лице. Нервы, нервы…

Шумят и ухают вокруг какие-то непонятные для Катрин машины, а к их агрессивному грохоту прибавляется вдруг уже знакомый нам, режущий ухо гул усилителя. Этот звук становится почти невыносимым, он растет, растворяя в себе все иные звуки.

А заключительный концерт конкурса уже начался. На сцене ансамбли и певцы сменяют друг друга под аплодисменты зала.

За кулисами же чувствуется нарастающая паника — «Кокос» ищет свою солистку. Ее ищут повсюду, бранят, сетуют — но Катрин нигде нет. Ее отсутствием озабочены не только музыканты «Кокоса». Яако быстрым шагом подошел к стоящей у дверей Ирис.

— Ты тоже не видела Катрин? А домой звонила? Звони — и быстро!

Ирис пошла звонить, а Яако выскочил на улицу и заметался среди машин с надписью «ТВ». Двери всех машин оказались запертыми. Только водитель микроавтобуса оказался человеком беспечным, даже ключ зажигания оставил на месте. Яако вскочил в микроавтобус, завел мотор и уже успел услышать взволнованный крик Ирис:

— Телефон не отвечает.

…И вот уже машина промчалась по Морскому бульвару к центру, чудом проскочила между двумя сблизившимися трамваями, а затем через пешеходный переход под гостиницей «Виру» и все это, сигналя, словно «скорая помощь» или пожарная.

…Яако долго звонил и стучал в двери.

— Катрин! Катрин! Это Яако!.. Вы на концерт опаздываете… Есть тут кто?

Никто не отвечал, и тогда Яако просто толкнул дверь — в комнате, в углу, совершенно безучастно сидела Катрин.

— Простите меня, но концерт уже начался, — торопливо проговорил Яако. — Пойдемте скорее, машина --">